Книга Выброшенная жена для генерала дракона, страница 91 – Кристина Юраш

— Нет, — сказал он, и голос его был глубже, чем раньше. Теплее. Сильнее. — Асгарат Моравиа.

Я замерла.

— Как? — выдохнула я.

— Марта, — ответил он, не отпуская меня. — Прислала письмо. Сказала: «Она в беде». Мы прилетели. В тот момент в голове была одна мысль: спасти. Она поставила ультиматум. Сначала зелье, а потом уже остальное. И вот теперь… Мы снова вместе. Я и моё чудовище.

В этот момент из комнаты выскочил Йенсен. Бледный. В панике. Глаза — полные слёз.

— Папа умер! — закричал он, останавливаясь посреди коридора. — Он… он просто… просто! Сердце… Он умер!

Он бросился ко мне, схватил за руки, за платье, за волосы — как будто я могла исчезнуть.

— Эгла! Теперь всё будет хорошо! — рыдал Йенсен. — Теперь никто не посмеет тебя тронуть! Мы начнём сначала! Ты вернёшься! Мы будем счастливы! Я обещаю! Я всё исправлю!

Я посмотрела на него. И впервые не почувствовала ни злости, ни жалости. Только усталость.

— Нет, Йенсен, — сказала я тихо, но чётко. — Всё кончено.

Асгарат шагнул вперёд, отцепив и отбросив в сторону руки моего бывшего мужа.

— Подпиши документы на развод. Сейчас. Или я сам прикажу их составить — и подам в суд на семью Арвейн. Как свидетель преступления. Я видел всё, что произошло. И ты будешь гнить в тюрьме вместо твоего папаши. Ты ведь соучастник!

— Нет, — замотал головой Йенсен. И тут же задрожал всем телом. — Я не причинял ей вреда… Я ничего не делал.

— Вот поэтому ты соучастник, — тихим и страшным произнёс генерал. — Знаешь, что бывает с теми, кто намеренно скрыл факт, что видел врага, пробирающегося к лагерю? Знаешь, что бывает с теми, кто промолчал, потому что испугался, что первый удар придётся на них? Знаешь, недавно случай был один. Девушку пытались взять силой двое моих солдат. Они считали, что раз они на земле врага, то имеют право делать всё, что им заблагорассудится. Она же тоже враг? Пусть и мирная. Но враг. Это была их месть. Так они сказали. Так вот. Я казнил троих. Этих двоих и третьего, который стоял, смотрел и ничего не делал. Он умолял меня, чтобы я смилостивился. Он ведь не принимал участия. Он даже пальцем не тронул её. Как ты. Так что ты не у того ищешь справедливости. Моя справедливость тебе не понравится.

Йенсен замер. Потом — зарыдал. Он упал на колени, как в ту ночь. Только теперь — не перед отцом. Передо мной.

Глаза — полные слёз, но не от раскаяния. От страха. От осознания, что без меня он — ничто.

Он схватил подол моего платья — не как муж, не как любящий, а как утопающий, хватающийся за соломинку.

— Я не выживу без тебя! — хрипел он. — Я умру! Ты же знаешь! Я не умею быть один!

Он говорил, как ребёнок. Как тот, кого никогда не учили быть человеком.

И я смотрела на него — и не видела человека. Я видела пустую оболочку, которую лорд Арвейн создал, чтобы не потерять контроль.

И мне стало не жалко.

Мне стало стыдно. За него. За себя. За то, что я когда-то думала — он может стать другим.

Я молчала.

Потому что слова уже ничего не значили.

— Документы на развод! — приказал Асгарат.

Через двадцать минут документ был составлен.

Всё это время Йенсен умолял меня одуматься. И обещал, что всё будет иначе.

Бумага легла на стол, а он заплакал, как мальчишка.

— Подписывай! — приказал генерал, а я смотрела на него и узнавала холодного Аса.

Йенсен протянул руку за пером, взял его и подписал. Дрожащей рукой. Слёзы капали на пергамент, размазывая чернила — как будто даже бумага отказывалась принимать его подпись.