Книга Виктория - значит Победа. Каждому по делам его, страница 18 – Салма Кальк

Если нет, и я сейчас отболтаюсь и отмахаюсь ресницами, чует моё сердце — роману нашему тоже конец. Потому что неправильно это — в постель ложусь, помощь принимаю, а сама что в ответ?

Ну и насчёт стоять вместе против врага — он тоже правильно сказал. Стоять, и вместе, и я не исключаю, что насмерть, если меня снова захотят убрать из расклада. А сама я не справлюсь. Просто потому, что не знаю тонкостей здешних раскладов. О чём-то я узнала, конечно, я здесь уже семь месяцев. Но то и дело возникает что-то ещё, остающееся непонятным до конца потому, что я родилась не здесь. Не впитала с детства ни магические тонкости, ни сословные предрассудки. Поэтому…

Он всё ещё стоял и смотрел на меня. Я кивнула ему на кресло напротив, в котором сидели обычно господин граф или господин Фабиан.

— Вы решились на что-то, я вижу, — и глаз-то не сводит.

— Почти, — усмехаюсь.

— Виктория, я обещаю вам ни при каких условиях не разглашать вашей тайны, — сказал он, добыл откуда-то кинжал, проткнул палец и распылил в воздухе капли крови.

Теперь придётся говорить, деваться некуда.

— Принимается, — кивнула я ему.

— И я слушаю вас.

Как сказать-то?

— Наверное, проще всего начать с того, что я не совсем Викторьенн де ла Шуэтт. Тело — её. Но я — другой человек. Она, наверное, не отбила бы наследство и не взялась бы продолжать дело, если бы осталась жива. Но она бы согласилась на предложение Фрейсине… скорее всего, потому что для неё в нём не было бы ничего неприятного, кроме его персоны. И… она была влюблена в вас, — я смотрела на него и не дышала.

Осознала, начала дышать.

— Вы сказали — если бы осталась жива. Что случилось с госпожой дела Шуэтт?

— Она умерла. Сразу после того самого нападения — потеряла ребёнка на довольно раннем сроке беременности и умерла сама. А я тоже умерла, но — далеко отсюда. За много-много миров и лет. И некая сущность переместила меня сюда. И пообещала здоровье и много возможностей. И… не обманула. Так и есть. Я снова жива, здорова, я внезапно маг, меня учат прекрасные преподаватели. Но тот факт, что мы обе умерли — частично умерли, и Викторьенн, и я — позволяет мне черпать силу ещё и с той стороны. Я сначала не понимала, что это такое вообще, а потом не понимала, что это ненормально и противоречит здешним правилам. Потом господин граф обратил моё внимание на странности. Монтадор приметил их. А маркиз де Риньи смог объяснить. У него в семье был какой-то похожий случай несколько поколений назад. А господин граф рассказал о какой-то древней королеве далеко на юге, она тоже была способна на что-то подобное. И в итоге я могу добавить смертной силы к любому подвластному мне магическому действию. И я делаю это. А если меня испугать, то реагирую мгновенно… и насмерть. Так умер разбойник Гризо и ещё один разбойник — на руднике.

Ну вот, я и призналась. И… что теперь?

Он поднялся, подошёл, взял мои руки в свои, поставил меня на ноги и обнял.

— Вы самая-самая. И вообразить не могу, что вы видели и знаете. Благодарю вас за доверие, Виктория.

— Почти все мои знания и умения здесь непригодны. Но кое-что работает и дома, и тут.

— Где ваш дом, Виктория?

— Очень далеко. Думаю, я никогда его не увижу, но буду всегда помнить. Я не знаю, почему так, и почему я живу вторую жизнь на месте Викторьенн — я не знаю тоже.