Книга Виктория - значит Победа. Каждому по делам его, страница 97 – Салма Кальк

Настоящим горем стала смерть отца — и Викторьенн долго плакала украдкой, потому что если вдруг горестные мысли одолевали её посреди занятия, то строгие наставники не ограничивались словами. Ей доставалось и линейкой по пальцам, и постоять в углу на коленях, и посидеть в запертой келье без обеда и ужина. Поэтому — украдкой. Но время шло, слёз становилось меньше, улыбок — больше, и жизнь представлялась в целом хорошей.

А потом за Терезой приехал её старший брат, который вместо отца, потому что отец тоже умер. Она делилась надеждами — скорое замужество, жених молод, и пусть он окажется хорош собой, и добр, и пусть у них сложится любовь, как та, о какой они читали в романах. Викторьенн радовалась вместе с ней и желала ей счастья… а потом случилась та встреча, изменившая всё.

Они сидели в монастырском парке на скамейке, и к ним в сопровождении наставницы подошёл мужчина… возраста господина Антуана, а то и постарше. Он увидел Викторьенн… и дальше всё смешалось в какой-то ком, из которого можно было вычленить только отдельные моменты — его торжествующее лицо, её слёзы, её разбитые надежды на будущее, и на семью, и на любовь, и на хоть сколько-то хорошую жизнь.

Но… теперь я точно знала всё о Викторьенн и Гаспаре, и о Викторьенн и Жермене знала тоже. И ещё одно воспоминание пришло и накрыло — уже моё собственное. Я вспомнила странного человека в Вишнёвом холме, от которого мне захотелось убежать. Тогда я не поняла, кто это и отчего бежать, а теперь понимала — это тот самый Луи Жермен, секретарь Гаспара и насильник. И может быть, убийца — потому что Викторьенн и вправду не знала, кто стрелял в Гаспара. Может быть, и он. Но почему? На что он рассчитывал? Ответа не было.

Кстати, тот бал, на котором Викторьенн увидела блистательного виконта де Гвискара, я тоже теперь помнила. О да, она была вынуждена надеть скромное и не самое модное платье, но платье это было новым — по меркам её жизни, уже праздник. И танцевала она неуверенно — потому что после пансиона не было никакой практики. И блистательный виконт разве что бросил на неё пару взглядов — и всё. И смотреть самой было страшно — потому что Гаспара сопровождал клятый Жермен, и он вправду сторожил. Поэтому эта встреча не вылилась ни во что.

Я прямо ощутила во всей себе ту горечь — когда Викторьенн поняла, что даже если она попробует найти себе какое-нибудь развлечение вне дома, ей никто этого не позволит. Запрут, отберут, изобьют.

А потом ещё и оказалось, что она беременна. И это был особый ужас — радость Гаспара и ухмылки Жермена. Хотелось убить обоих. И когда Гаспар собрался в Массилию, мелькнула было надежда — вдруг Жермен останется в столице? Но нет. Не остался.

Что же, мне достались воспоминания Викторьенн? Это хорошо. Я скажу всем, что вспомнила — после того, как снова чуть не умерла. И мне поверят — потому что я вправду помню, каким-то странным образом.

И теперь я понимала одно — когда я увижу этого Жермена, мне будет очень сложно не убить его сразу. А что увижу, сомнений не было. Я расскажу Эмилю, где он скрывается, мы достанем его оттуда, и он получит по заслугам.

Викторьенн, ты этого хотела? Я сделаю.

Инвентаризация воспоминаний заняла время… но после я открыла глаза. Посплю ещё, будет время. Пока же — вдруг нужно торопиться?