Книга (Не)желанная жена дракона, страница 51 – Мира Вишес

– Драконами, – закончил Эйдан, его голос звучал как приговор. – Они бы унаследовали силу и принадлежность к роду матери.

Воздух перестал поступать в легкие. Ледяное понимание пронзило меня, как кинжал. Если драконица родит ребенка от смертного, то этот ребенок унаследует гены матери. А если мать была из Ноктварусов… Значит, род можно возродить!

Пленник в подземелье Скальвари… Клятые Ноктварусы. Их выживший наследник. Или потомок, после Очищения выношенный черной драконицей от смертного?

Я смотрела на Эйдана, уже толком не видя его, мой ум лихорадочно работал, выстраивая логические цепочки. Его история с Милорой была не только личной трагедией. Она была ключом к пониманию того, как мог выжить и возродиться род, считавшийся уничтоженным.

Тягостная тишина, нависшая над Драконьим Пиком с рассвета, рассеялась с отбытием жрецов. Их крылатые тени скользнули по склонам гор, унося с собой груз невысказанных подозрений. Я выждала несколько минут и направилась в кабинет Ксалора. Дверь была приоткрыта. Я постучала по ней костяшками пальцев и вошла без приглашения.

Он стоял у окна, спиной ко мне, глядя в сторону, куда скрылись жрецы. Его осанка была привычно прямой, но по изгибу плеч читалась усталость. На письменном столе лежали развернутые свитки и несколько кристаллов, светившихся тусклым нейтральным светом – вероятно, записи и артефакты, представленные жрецам.

– Как все прошло? – спросила я, закрывая за собой дверь.

Ксалор обернулся. На его лице не было маски холодного превосходства, лишь глубокая сосредоточенность.

– Пока не спешат с выводами, – ответил он, подходя к столу и опираясь на край. – Но кое-что прояснилось. Кристалл истинного Ноктваруса подложили под алтарь, и сделать это мог любой ловкий и удачливый дракон. По силе и старости отпечатка ауры жрецы определили, что она принадлежала главе дома – Ридиусу.

По моей спине пробежал озноб. Имя главы уничтоженного рода звучало как эхо из могилы.

– Что ж, – выдохнула я. – Обнадеживает, что самый могущественный из черных драконов все-таки мертв. А это не его чешуйка? Ну… у нас…

– Я не стал вручать жрецам нашу маленькую смертоносную реликвию для сравнительного анализа, – криво улыбнулся Ксалор. – Возможность, что чешуйка принадлежала именно Ридиусу, исключать нельзя. Однако могла она быть и его брата – Халдора. Или кого-то из молодого поколения: Мрокоса, Сабриана или Лемента.

– Или Иласуры? – вспомнила я имя их сестры.

– Маловероятно. – Ксалор отрицательно покачал головой. – Иласура была слишком юна и не считается истинным Ноктварусом в полном смысле. Ее магия не обладала бы такой силой.

– А у Динатрии Пиросвальд и Эламары Скальвари? – не унималась я. – Что это за истинность вообще такая?

– Обыкновенная, – ответил Ксалор утомленно, потирая переносицу. – Их гены, переданные по женской линии, не доминантны. Они растворились в крови новых родов. Их потомки – Пиросвальды и Скальвари, а не Ноктварусы.

Сухая, почти бесчувственная логика драконьей генетики. Тут я не удержалась и усмехнулась:

– Не стоит недооценивать женщин и дракониц. Особенно когда дело касается продолжения рода. Вот тебе вопрос на засыпку: что будет, если драконица родит от человека? Не от дракона. От смертного мужчины.

Ксалор остолбенел. Его золотистые глаза устремились на меня с таким напором, словно пытались прочесть мои мысли. Сначала в них было лишь изумление, затем – медленное, ледяное понимание.