Книга Обманутая жена дракона, страница 112 – Властелина Богатова

Беру её за тонкие хрупкие пальцы.

— Шерелин, я… должен тебе сказать, — сжимаю кинжал.

— Что? — она подаётся вперёд. — Я готова слушать.

Одним быстрым движением полосую ладонь — кровь мгновенно проступает и капает на столешницу.

— Что ты делаешь, Ройнхард?! — встрепенулась моя любимая.

Я поднимаю взгляд. В этих огромных глубоких глазах — весь мой мир. Не страх, а тревога.

— Дай, я помогу, — она делает шаг ко мне, но я перехватываю её руку. Шерелин замирает, будто о чём-то догадывается.

— Ты вправе меня ненавидеть, — горло будто стягивает петлёй. — Я не заслуживаю прощения, но ты должна всё вспомнить. Это наша история. Моё искупление.

Возможно, ты захочешь скрыть всё это от нашего ребёнка… но единственное, о чём я прошу — не скрывай от него имя его отца.

— Ройн?.. — её глаза распахиваются.

Одно короткое движение — и её ладонь окрашивает алая кровь. Я сжимаю её кисть, сильно переплетая наши пальцы.

— Прости, — шепчу в висок, держа её в руках, возможно в последний раз.

Десять месяца спустя…

Шерелин

Сад был ухожен — садовник имелся, вот и сейчас вышел подстричь уже голые кусты. Но в этой безупречности будто чего-то нехватало. Тепла.

Сейчас же сад напоминал красивую, но безжизненную картину — блеклый и пустынный уголок, лишённый любви.

Солнечный свет, осенний, робко пробивался сквозь туман, и сад, казалось, вздохнул вместе со мной, пытаясь вобрать это мимолётное тепло.

«Нужно обязательно посадить у той изгороди белые розы”, — решаю я, — “а сюда, к этой массивной каменной скамье, гвоздики и поздноцветущие астры, чтобы он цвёл и радовал сердце до самых заморозков».

— Ну ничего, мы это исправим, правда, сын? — тихо шепчу я, склоняясь к коляске. Малыш что-то агукал на своём, закутанный в тёплое одеяльце.

Беру его на руки, прижимая к груди и пряча розовые щёчки от колючего ветерка.

В воздухе витал хрустальный холод — уже глубокая осень, и вот-вот на Блион выпадет снег.

Блион… Наш новый дом, который за эти месяцы я научилась не просто принимать, а любить. Мы завязали с ним, почти что родственные отношения. Бродя по его бесконечным, засыпающим коридорам и залам, я внезапно ощутила, как это место отчаянно, нуждается в заботе. И моё сердце просто растаяло — я пообещала, что каждая комната здесь оживёт, наполнится светом и смехом.

С комнатами я ещё не до конца разобралась — их более десятка, но я в процессе. А теперь вот ещё и сад.

А ещё рядом мой отец.

Он ничего не знал об этом заговоре против рода Дер Крейна. Волтерн долго время его подготавливал, чтобы он надавил на меня в нужное время.

И всё-таки между нами осталось некоторое отчуждение, родитель не знающий долго своего ребенка, родитель по факту, не хочу чтобы такая судьба была у моего сына.

— Твой папа скоро вернётся, обязательно, — шепчу малышу.

Делаю глубокий вдох, и по телу пробегают мурашки, когда слух улавливает чёткие, тяжёлые шаги за спиной — это не лёгкая, стремительная походка Кэйдис. За это время я изучила племянницу своего мужа — приятную и самодостаточную девушку. Ответственную и внимательную, которая всегда рядом.

Тогда кто же? Я уже хотела было повернуться, как в следующий миг мои плечи накрывает знакомое мягкое пальто на меху в котором я утопаю.

И меня окутывает знакомый до боли терпкий, сильный и горячий аромат.