Книга Обманутая жена дракона, страница 113 – Властелина Богатова

— Здесь холодно, Шерелин…, — слышу его низкий голос, и мурашек на теле становится больше.

Разворачиваюсь.

Словно сам замок, фигура Ройнхарда перекрывает собой всё. Мой взгляд скользит по его лицу, этим резким, красивым чертам, глазам. О, эти глаза… Глубокие, как омут, в которых бушевали бури.

Теряю дар речи и застываю.

Вспоминаю тот день в Императорском дворце — и сердце холодеет. Я думала, что больше не увижу его. Что больше эти глаза не согреют меня так, как тогда, в те роковые секунды, когда он вернул нас из прошлого в тот ад, где истекал кровью и умирал у меня на глазах.

Но теперь дракон возвышается надо мной величественно в этом увядающем саду; его осенний мундир, цвета пожухлой листвы, сверкает золотом эполет, строгими нашивками и орденами, которые я не успеваю разглядеть.

Мой взгляд выхватывает серебристую прядь в его тёмных волосах.

После той ночи я его больше не видела.

Помню, как, сама не своя, выбежала и звала лекаря.

Я так испугалась, что память смазала этот отрывок времени в сплошное пятно паники и ужаса.

Ройнхард был всё это время в лазарете, я лишь получала от него короткие записки, где он завещал мне и ребёнку, которого я носила под сердцем, всё — от титулов до завещаний.

Держал дистанцию, чтобы я не переживала и не рисковала своим здоровьем.

Яд, что попал в его кровь, убивал его. Меня же сберег мой ребёнок.

Те минуты я до сих пор вспоминаю с содроганием и щемящей болью под рёбрами. В те минуты я узнала, что он пережил в тот миг, когда его швырнуло в прошлое. Сердце дракона — оказалось не каменным, а сплошной раной, сотканной из вины и отчаянного искупления.

Я ненавидела его за то, что он сделал. За ледяную стужу в его глазах, за предательство, за ту страшную минуту, когда он предпочёл власть, а не меня.

Но я не желала ему смерти. Никогда.

Когда в Императорском дворце он истекал кровью у меня на руках, когда его дыхание становилось всё тише, а пальцы — холоднее моих самых страшных воспоминаний, я вдруг поняла, что теряю его по-настоящему. Как будто часть моей души, живая, светлая, та, что всё ещё любила, вопреки всему верила — умирала вместе с ним.

И вся боль, обида, злость — в тот миг рассыпались, как пыль. Осталось только одно — пульсирующее, живое чувство, которое я пронесла через всё, что теряла.

Когда его кровь коснулась моей, я увидела всё — его страх, отчаяние, ту тьму, что оплела его сердце.

Он страдал. По-настоящему. И я поняла — никто не заслуживает такого наказания.

И в ту секунду я простила.

Моё спасение оказалось не в побеге, как я думала, а в смелости посмотреть боли в глаза.

Жизнь — это не наказание, а исцеление. Шанс исправить.

Невозможно изменить судьбу, но можно исцелить её раны — сердцем и любовью.

Война порождает войну — прописная истина.

Вопрос лишь в том, как долго она будет продолжаться внутри.

Беттис покинула империю.

Слишком быстро, слишком тихо — как тень, что знает, что её время кончилось.

Говорят, она уехала на север, туда, где никто не помнит имени Дер Крейн. Я не знаю, родился ли у неё ребёнок от Волтерна, но если да — пусть этот ребёнок живёт без той тьмы, что пожрала его родителей.

Император после похорон герцога сделал всё, чтобы ни один слух не вышел за пределы дворца.

Что касается императрицы…

Не думаю, что она изменила свои взгляды. Возможно, её холодный ум и сейчас плетёт новые нити интриг.