Книга Обманутая жена дракона, страница 40 – Властелина Богатова

— Это не ответ, — произносит он наконец, медленно, почти мягко. — Ты ушла от сути. Я не спрашиваю, что он сделал. Я спрашиваю — любишь ли ты его.

Молчание становится вязким, как смола.

Я вновь отвожу взгляд.

Ройнхард… Его глаза, когда он врал. Его руки, когда касался Беттис там, в кабинете, он брал её прямо в кабинете, развлекался с ней эти две недели, чтобы заделать ребёнка. Я ненавижу его и никогда не прощу!

— Раньше, слишком сильно, — сердце давит, слова даются слишком тяжело.

Он кивает, будто именно этого ждал.

— Вот теперь мы ближе к сути. Знаешь, чем опасны чувства? Они… Могут тебя убить. Чувства страшнее даже самого страшного врага. Потому что они внутри, и ты не понимаешь, что находишься в их власти.

Воздух звенел от создавшейся тишины.

— Поэтому убери чувства. Они тебя изводят.

Я вскидываю голову, на этот раз злясь.

— Ты хочешь, чтобы я прыгнула в объятия первого, кто предложит мне защиту?

— Я хочу, чтобы ты вышла из этой ситуации с достоинством. С правом выбора. Это твоя безопасность. И твоя возможность потом жить как хочешь.

Я прикусываю губу.

— И кто же он? — спрашиваю тихо, почти шёпотом.

Альвис улыбается уголком губ — криво, без радости, но и без тепла.

— Ты его скоро узнаешь. Но сначала ты должна решить: ты хочешь свободы прямо сейчас… Или готова подождать и получить её без крови и с минимальными потерями.

У меня внутри всё снова сжимается, будто рёбра сдвигаются ближе, как и стены комнаты подаются внутрь. Воздух стал гуще, как лекарственный сироп, и горло перестало его пропускать.

— Подумай. У тебя… — он бросает взгляд на каминные часы, стрелки тикают безжалостно, как песочные капли приговора, — не так много времени.

Он откидывается в кресле, а я будто застываю в нерешительности в этом зыбком холодном «между».

Облизываю пересохшие губы, язык словно наждачный. Перед глазами чаша весов. Одна чаша — с тяжестью его поддержки, влияния, безопасности. Другая — со мной. Оголённой, уязвимой, почти беспомощной. Если я откажусь… Я лишусь фундамента. Помощь отца — это не просто защита, это вопрос выживания.

И я не одна теперь. Я должна думать не только о себе.

Мысленно кладу руку на живот. Ребёнок. Должен ли Альвис знать? Насколько это разумно — открывать эту тайну? Я не могу так рисковать, это может быть роковой ошибкой.

Голова гудит от мыслей. Допустим… Я выхожу замуж. От одной этой мысли меня буквально выворачивает изнутри. Я могу сказать, что ребёнок от нового мужа. Это… это решение.

Я зажмуриваюсь. Господи. Это неправильно. Это ложь. Это против всякой морали.

Смогу ли я сказать, что мой ребёнок — не от того, кого я любила? Как я могу лечь в постель с другим, когда внутри меня всё кричит от отвращения даже при мысли об этом?

Это невозможно. Я не смогу.

Но как тогда быть?

Остаться здесь одной? Нет, он не даст. Райнхард не даст покоя. Я помню этот тёмный взгляд там, в лесу. Он будет хладнокровно методично подавлять. Он уничтожит мою репутацию, связи, разрушит всё, что я ещё не успела построить.

Уйти? Покинуть столицу, где каждый камень знает мою фамилию? Принять клеймо позора, стать отвергнутой всеми?

Не знаю, где правильный выход. И есть ли он вообще.

Я будто зажата между стен, которые сдвигаются, прессуют.

Громкий стук в дверь заставил меня вздрогнуть всем телом.

Альвис поднимает подбородок, смотрит на выход, потом на меня.