Книга Обманутая жена дракона, страница 45 – Властелина Богатова

— Думаю, вам пора, — бросает последнее заключение Альвис. — Мой адвокат свяжется с вами в ближайшее время.

Ройнхард задерживает дыхание на миг. Смотрит на меня. Губы чуть дрожат, будто хочет что-то сказать.

Ройнхард

Отвожу взгляд от побледневшей Шерелин. Ярость клокочет внутри так, что меня потряхивает. Мой зверь — дракон, спящий под кожей — в бешенстве. Ноздри раздуваются, в висках пульсирует. В комнате пахнет холодом и Шерелин, моя грудь жадно и ревностно вбирает её запах. Люблю, как она пахнет, тягуче, сладко.

Смотрю на Альвиса, он — брат короля, драконорожденный. У него огромные территории, под его властью треть императорского парламента, флот, торговые дороги, личная армия.

Мягкая поступь, стальной прикус, пожалуй, так бы я о нём сказал.

Больше всего я опасался, что Шерелин придёт к нему — под железное крыло, к его защите. Ожидаемо. Как любая женщина, мечущаяся в панике, она бежит к тому, кто кажется сильнее. Кажется.

Только Альвис сильно рискует. Слишком сильно. Он забыл, кто я такой. За свою добычу я горло порву. Старый грузный дракон, сидящий в Совете как глыба, думает, что его власть железобетонная. Смешно. Власть — в когтях, в скорости, в умении первым ударить.

Я делаю шаг к нему. Альвис смотрит прямо, гордо. Проклятый хладнокожий питон, не показывает ни страха, ни сомнений, но я чую — виски обдает холодный пот. Его магия старше моей, но огня — нет.

— Не советую идти со мной в конфронтацию, — рык срывается с моих губ. — Шерелин — моя жена. Законная. Кто посмеет посягнуть на неё — вырву руки и псам скормлю. Скормлю собакам любого, кто встанет у меня на пути.

Молчание виснет в воздухе, тяжёлое, как смог над столицей. Серебряные глаза Альвиса не выражают ничего, но мышцы его челюсти подрагивают в напряжении.

— Мне известно, насколько вы амбициозны, Дер Крейн, — произносит он сухо. — Но, боюсь, моя власть окажется вам не по зубам.

Я усмехаюсь. Слишком легко. Он играет в шахматы, я — в охоту.

— Это мы ещё посмотрим.

Отступаю. Снова бросаю взгляд на Шерелин. Её лицо стало белее мрамора. Глаза — огромные, в них не страх даже, а ужас. Она пробудила во мне нечто большее, чем зверя. Лютое. Слепое. Опасное. Я заберу её через кровь и боль, если иначе нельзя. Своё не отдаю.

В коридоре силуэт служанки метнулся к стене — испуганная серая мышь. Она отшатнулась, едва не упала, когда я прошагал мимо. Я помню её. Получит сто плетей после всего, и вздёрну за предательство.

Домой возвращаюсь только к обеду. Столичная жара обвисла над крышами, пахло камнем и металлом. В кабинет вхожу, не снимая перчаток, запах кожи, пепла, старых бумаг встречает меня как верный пёс.

— Позвать доносчика, — бросаю слуге.

Тот склоняется и исчезает.

Доносчик появляется через пару минут. У него глаза крысы, но служит верно.

— Следи за ней, — произношу вкрадчиво. — Мне нужно знать всё. Во сколько встала, во сколько легла. Что ела. С кем говорила, кого видела. Что читала. Где сидела. Подкупить служанок, если понадобится. Пусть охрана пристально следит. Ни один волос не должен упасть с её головы, — если кто-то другой коснётся её — сожгу дотла. — Отчёты утром, в обед, вечером. Малейшая угроза — сообщить. Всё понял?

— Да, ваша светлость, — он кивает.

— Иди.

Он уходит. Я опускаюсь в кресло, расстёгиваю пуговицы мундира, грудь ноет от сдержанного гнева. Беру бутылку с квадратным дном, плескаю в стакан густой, почти тягучий напиток. Пахнет карамелью, но жжёт хуже огня.