Книга Обманутая жена дракона, страница 46 – Властелина Богатова

Кручу стакан в пальцах. Мысли гоняются по кругу, как гончие. Вспоминаю слова Шерелин.

"Выйду за другого…”

Родная моя. Ты не поняла. В этой жизни для тебя больше нет мужчины, кроме меня.

Она специально так сказала. Хотела уязвить, наказать. За Беттис. Пусть. Но она не та, чтобы отступить. Не та, чтобы бежать. И вдруг… переступила гордость и пришла к своему папаше. Он же даже не интересовался ею. Ни разу.

Значит, вспомнил. Отцовский долг, говоришь? Не смеши. Он хочет власти. Через дочь. Старый гад.

А она? Чем она думает? Потеряла ребёнка — и теперь кидается в войну? Глупо. Отчаянно. Но… восхищает. Такой она всегда была. С виду — лёд, внутри — вулкан. И вот теперь он взрывается. И я не могу быть рядом. Не могу её защитить. Это добивает.

Залпом пью и со стуком ставлю стакан на стол, стекло дрожит в пальцах.

В голове рождаются мысли, тактика, схемы. Связи, альянсы, подкопы. Надо связаться с Джеилом, надо поднять связи и не забыть залезть в архивы императорского совета.

Шерелин я верну. Любой ценой.

Мысли всё равно возвращаются к ней. Опять.

Она зла. Обижена. Женское самолюбие задето. Она не понимает, во что может влезть. Она всегда была эмоциональна. И именно это её слабость. Из-за неё можно сделать ошибки. Такие, что не исправить.

"Ты предал меня…" — раздаются слова, такие же горькие, жгучие, как от напитка, обдавшего горло.

Не усвоила главный урок. Я — власть, я сама империя. Я не предаю, а завоевываю, и скоро это все запомнят.

Стук в дверь вырывает меня из размышлений.

— Да.

Слуга входит, опустив глаза.

— Господин, к вам пожаловала леди Беттисия Дарнель.

Я выдыхаю. Какого чёрта?

Она всё же пришла. Я же говорил — не переступать порог без вызова. Придётся установить правила.

Чёткие и жёсткие. И включить меру наказания.

— Приведи её сюда, — бросаю я, повернув к нему голову.

Слуга кивает и исчезает, но не проходит и минуты, как дверь снова открывается — и в комнату входит Беттис.

Цветущая, как будто её взрастили в оранжерее из комплиментов и желания. Глаза сверкают, как у дикой кошки, губы изогнуты в лёгкой улыбке — слишком лёгкой, даже легкомысленной. Лицо сияет, будто император лично сказал ей, что она прекрасна.

Я не встаю.

Сижу в кресле, как хищник в логове. И пусть снаружи я недвижим, внутри всё уже сжалось в тугой узел — настороженность, раздражение, огонь. Дракон внутри меня поднимает голову, но пока молчит. Он ждёт команды.

— Я запрещаю тебе сюда являться.

Улыбка не гаснет. Просто будто приклеилась к лицу и оттого стала ещё наглее.

— Я приехала к Шерелин, — отвечает она. Голос лёгкий, почти воздушный, но я слышу под ним напряжение. — Есть новости для неё. Но слуга сказал, что её нет дома. Интересно… насколько я знаю, она не любит вылазки. Куда же уехала Лин-Лин?

— Кто? — спрашиваю, хотя уже знаю, о ком речь.

— Шерелин, — смеётся. — Я так её зову.

Мои пальцы сжимаются.

Улыбка на её лице больше не смешит. Она раздражает и провоцирует взорваться.

— Зачем тебе это знать? — отрезаю и подаюсь вперёд, глядя на неё пристально. — Уясни одно: не смей путать то, что есть между нами, с моей семьёй. Если ещё раз попытаешься переступить эту границу — вылетишь отсюда с голой задницей и полетишь до своего захолустья.

Улыбка срывается с её лица как шелуха. Она бледнеет.

Я должен был прогнать её сразу. Но не прогнал. Потому что до сих пор часть меня хочет услышать, с чем она пришла. Или увидеть, как она подчиняется мне безоговорочно. Чувства смешанные, неясные.