Книга Обманутая жена дракона, страница 69 – Властелина Богатова

— Поужинаем, поговорим. Может быть, ты объяснишь мне, как такое могло произойти.

— Ройнхард, ты меня слышишь? Нечего объяснять. Не о чем говорить. Не о чем! Ты спишь с Беттис, желаешь от нее ребёнка, зачем тебе нужна я, чтобы мучить? Ты хоть понимаешь, что ты мне причиняешь боль! — мог голос всё же срывается, звенит в этих мрачных стенах криком отчаяния.

— Сядь, — ответ — грубый приказ.

Я вздрагиваю, внутри всё опускается. Понимаю, что хожу по краю пропасти, но чувства кипят, я не могу с ними справиться. Сжимаю подрагивающие пальцы. Понимаю, что не отпустит. Бесполезно. И это бессилие отнимает остатки моей уверенности. Невозможно. Просто невозможно с ним бороться. Не могу. Да и нужно беречь своего ребенка.

Медленно прохожу к креслу, опускаюсь в него. Смотрю перед собой. Ройнхард берёт что-то со стола. В этот момент в кабинет снова без стука входит Кейл. На руках у нее тяжёлый поднос.

Видимо, слуг внутри главного крыла не имелось. Эта девушка вела вполне аскетический образ жизни — судя по внешнему виду и сноровке. Будто выкована из стали. На её лице — ни единой эмоции, но теперь я замечаю: в ней сквозит нечто породистое. Те же густые иссиня-чёрные волосы, тот же холодный блеск глаз. Присутствие высокого качества, будто печать благородной марки.

Она неспешно выставляет блюда с подноса, аккуратно расставляя их на светлой скатерти, тщательно разглаженной и чуть подсвеченной мягким светом канделябров.

Блюда дымятся, источая пряные ароматы — обволакивающие, тягучие. Каждое движение её выверенное, безмолвное — как будто она старается не нарушить хрупкое равновесие в комнате. Затем она наливает янтарный сок в тонкие фужеры и тихо, почти незаметно удаляется, снова оставляя нас наедине.

Аппетитные запахи бьют в нос, раздражают, дразнят. Пахнет тушёным мясом, свежим хлебом, специями, которыми он когда-то любил баловаться. Я сжимаю губы. Мысли вовсе не о еде, но инстинкты берут своё — тело требует, желудок скручивает голодом. Я не ела с самого утра. Ну как так можно? Дер Крейн будто нарочно задумал это — морить голодом, чтобы потом обрушить на меня эту кулинарную артиллерию. Чтобы сдобрить.

Не хочу поддаваться.

Но ощущаю, как защитный барьер, выстроенный с таким трудом, слабеет. Это злит. Ещё больше, чем всё остальное. Потому что он добивается своего.

Ройнхард приближается, опускается в кресло напротив — грациозно, уверенно, кладет какие-то бумаги на стол. Дракон, которому не нужно говорить, чтобы доминировать.

Вжимаю пальцы в обивку кресла.

Мы сидим друг напротив друга — как раньше. Как в недавний вечер, когда всё было по-другому.

Воспоминания лавиной обрушиваются, глухо ударяя в грудь. Дышать тяжело. Зачем? Зачем он делает это снова?

Он молча открывает одну из серебристых крышек. Из-под неё вырываются клубы густого горячего пара, насыщенного ароматами тушёных овощей, подливки, мяса. Всё ещё горячее, как будто специально — чтобы соблазнять.

— Прошу, — говорит он, голос звучит почти заботливо.

Я отворачиваюсь.

— Ну ладно, — следует спокойный ответ. Он медленно поднимается. Сердце замирает. Я задерживаю дыхание.

Что он задумал?

Ройнхард берёт мою тарелку с такой естественностью, будто всегда делал это. Аккуратно, молча будто запомнил, что я люблю и как именно. Движения точные, почти бережные.