Книга Обманутая жена дракона, страница 76 – Властелина Богатова

Ненавижу, как же я его ненавижу, за всё что сделал и делает со мной сейчас. Душу выворачивает.

Ройнхард даже не касается, но всё тело уже жаждет к нему прильнуть.

Безумие. Я не просто пала в его руки, а попала в ад, сгорая в собственной агонии чувств.

— Я знал, что ты скучала по мне, ты хочешь меня, признайся, — я сглатываю, судорожно облизываю пересохшие губы, бархатный баритон вибрирует во мне.

— Ты разрушил все чувства, Ройн, ты можешь брать моё тело, но в душе… В душе я тебя ненавижу.

Ройнхард застывает, буквально превращаясь в глыбу льда, пронзительно-синие глаза вонзаются в самую душу, раскалывая на части, его ноздри трепещут от пробуждающейся ярости, пальцы стискивают постель, готовые разорвать её в клочья.

Я приготовилась к самому худшему, что можно ожидать, мысленно обвиняя себя, что была так неосторожна. А теперь, что теперь? Он возьмет меня здесь, в этом замке, а я, несмотря на сводящее с ума желание, тоскуя по истинной связи, буду чувствовать себя использованной, бесправной и униженной.

Сердце бьётся отчаянно, губы подрагивают, этот миг, казалось, никогда не закончится. И почему он медлит?

— Бери своё и уходи, — зло, почти сквозь зубы шиплю я ему в лицо, чувствуя, как пальцы дрожат от ярости.

Ройнхард, кажется, не ожидал от меня подобной дерзости. Его глаза сузились, превратившись в щели двух холодных лезвий, сверкающих невыносимой угрозой. От его взгляда кровь стынет в венах. Я инстинктивно сжимаюсь, словно перед прыжком зверя, понимая, что переступила черту.

В его глазах жестокая битва между желанием сломать и чем-то, что когда-то было горячо любимо мной. Я вижу, как дрожат жилки у висков, как пальцы сжимаются в кулаки, готовые к разрушению.

Там, в глубине — тень настоящего Ройнхарда, того, кто был мне всем, кому я открыла душу. Он умер, выгорел в пепле моей первой беременности, точнее, несостоявшейся беременности, и вместо мужа остался монстр, одержимый властью, контролем, безумием обладания.

Я медленно прикрываю веки, будто пытаюсь спрятаться от него в темноту. Я выжжена изнутри. Пусть он делает что хочет, но моё сердце и душа больше ему не принадлежат. Никогда.

Секунды тянутся, как капли кипящего масла на кожу. Моя грудь вздымается в рваном ритме, ресницы дрожат. В теле буря волнения, страха, отчаяния, но что гневит больше всего — я не чувствую к нему отвращения, даже несмотря на его измену. Нет брезгливости. Только всепоглощающая ярость. Чёрная, слепящая, как безлунная ночь, смешанная с чем-то уязвимым.

Я ненавижу его.

И вдруг…

Тяжесть исчезает. Словно камень с души скинули, словно зверь отступил. Становится свободно, пусто, холодно.

Я распахиваю глаза и сталкиваюсь с его взглядом — мрачным, ледяным, как стена. Сердце трепыхается как пойманная птица, я чувствую себя уязвимой, чужой, почти голой под этим взглядом.

Поднимаюсь, резко, судорожно, поправляя волосы, корсаж, облизываю пересохшие губы в тщетной попытке вернуть себе достоинство.

— Ты не задержишься здесь больше, — его голос как порыв ледяного ветра пронизывает меня. — Я прикажу подать карету.

Говорит он и… уходит.

Прикрываю веки, будто это могло оградить меня от всего, что только что произошло.

Пытаюсь собрать мысли, но они, как рваные клочья бумаги, разлетаются во все стороны.

Его запах — густой, терпкий, тянущий за собой воспоминания, от которых щемит и замирает внутри, окутывает. Кажется, он пропитал каждую клеточку кожи, даже волосы, даже дыхание.