Книга Обманутая жена дракона, страница 95 – Властелина Богатова

Волтер придержал меня за локоть, когда я поднимаюсь на площадку, и тут же вздрагиваю, потому что меня накрывает чья-то плотная тень.

Поднимаю взгляд — и замираю.

— Свою жену я в состоянии сопровождать сам, и лакеи ей не требуются, — грозно громыхает голос Ройнхарда в казавшейся повисшей тишине, будто весь зал смолк, чтобы услышать только его слова.

Волтерн встречает его слова с равнодушием, будто они проваливаются в пропасть.

А Ройн, пылал.

Моё сердце подпрыгивает в груди от смешанных чувств. Страх. Удивление. И… восхищение, которое я тщетно пытаюсь заглушить.

Генерал буквально разрезает пространство вокруг собой.

Бардовый мундир с золотистыми шевронами и эполетами сидит на нём так, словно был сшит не портными, а выкован под его тело. Плотная ткань подчёркивает широкие плечи, прямую спину и силу, которую невозможно скрыть. На груди — герб его рода, вышитый тончайшей нитью, сверкающей при каждом его движении. Высокий воротник слегка касается линии подбородка, подчёркивая резкий изгиб шеи и скулы. Тёмные волосы приглажены назад, но пара непокорных прядей всё равно выбиваются у виска, делая его взгляд хищным.

Он выглядит так, будто сам огонь согласился стать его одеждой, а золото — признать его власть.

И всё это… ему невероятно идёт.

Он действительно изменился, стал собраннее, внимательнее, взгляд замечает каждую деталь, нюх улавливает каждую ноту запахов. Хищник, который вышел на охоту.

От одного его взгляда по плечам пробегает морозный иней.

— Шерелин, идём, — негромко, но так, что слышат все, произнёс Ройнхард и подаёт мне локоть, разворачиваясь с той властной уверенностью, что сама расчищает ему путь.

Он встал ровно так, что герцогу пришлось посторониться — не резко, но именно так, как уступают дорогу высшей силе. Всё выглядит нелепо и напряжённо, словно воздух стал тесным.

Но Баернар не дрогнул. Холодный взгляд — как сталь, обёрнутая в шелк. Делает паузу, будто вплетает эту секунду в заранее выверенный план. Челюсть напряжена от сдерживания слов, которые он произнесёт позже, когда выберет момент.

Я уже убедилась что он умеет ждать, пока сеть сомкнётся сама.

Ройнхард чуть наклонился ко мне, не глядя на герцога:

— Возьми меня под руку, — приказал тихо, так, что голос стал почти прикосновением.

— Ройн, мы, кажется, с тобой уже всё обсудили, зачем ты…

— Возьми меня за руку, ты всё ещё моя жена.

Стискиваю челюсти.

“Не поддавайся, Шерелин, если ты это сделаешь, то… Вспомни, как он упивался Беттис там, на письменном столе — он не думал о тебе в тот миг, ему было плевать на тебя.”

— Нет, — отвечаю я, и собственный голос звучит хрипло. Смотрю на него с горечью.

Огонь в его взгляде стал ещё гуще, и теперь холод добрался до живота. Казалось, что дракон меня схватит и заставит идти — моё “нет” для него всегда было пустым звуком. Мне ли этого не знать.

Но он не движется.

Медленно, очень медленно его пальцы разжимаются. Скулы ходят, будто он удерживает зверя за клыки изнутри.

— Ты говоришь «нет» мне? — его голос стал тише, ниже, опаснее, как раскат перед расколом неба.

Я уже готовлюсь к удару… но он делает то, чего не ожидал никто. Даже я.

Ройнхард отступает ровно на шаг. Не больше. Но это шаг, который слышат все.

Его взгляд прожигает меня, как клеймо, но в нём — не только ярость. Там признание факта, которому он противится, но не может опровергнуть.