Книга Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 4, страница 71 – Мосян Тунсю

И то верно: если ты даже лепёшку испечь как следует не в состоянии, чего от тебя вообще ждать?

В то же время Шан Цинхуа несколько раз с блеском демонстрирует своё кулинарное мастерство – и вот он, успех!

Как говорится: если интеллект подкачал, бери хайпом. Не в силах преуспеть лучшими из способов – используй худшие. Ведь если твой сюжет настолько дебилен, что читатели хейтят его как сумасшедшие, – это тоже своего рода успех!

Стоит сказать, что подобным тупым сюжетным ходам в «Пути гордого бессмертного демона» было несть числа, – то, как стайки читателей то и дело обрушивали на роман очередной водопад яда, было одним из любимейших представлений завсегдатаев комментариев Чжундяня. И во главе их в этом крестовом походе неизменно вставал Непревзойдённый Огурец.

Вспомнив об этом, Шан Цинхуа не мог не вздохнуть про себя по приятелям-однополчанам по битвам на полях комментариев, и в особенности – по этому «дорогому другу», милостивому господину Огурцу.

Нет, он правда по нему скучал. Ему в самом деле не хватало этого возмущённого рёва в духе «Сян Тянь Да Фэйцзи, с такими идеями ты только и годен на то, чтобы пописывать третьесортные гаремники!!!» – это ж сколько убеждённости в своей правоте, какой напор!

* * *

Вопреки ожиданиям, после того как Шан Цинхуа занял должность старшего ученика пика Аньдин, проблем у него лишь прибавилось.

К примеру, ученику внешнего круга никогда не выпала бы честь спуститься с гор, чтобы выполнить очередное задание в обществе Шэнь Цинцю и Лю Цингэ.

Сколько ж надо было нагрешить в прошлых жизнях, чтобы удостоиться такой охренительной награды?

На хребте Цанцюн всегда уделялось большое внимание поддержанию товарищеских отношений между представителями одного поколения, и потому старших учеников регулярно посылали на задания вместе, чтобы они сообща пофармили опыт. Задача каждого из членов группы была кристально ясна: Лю Цингэ служил основным нападающим, Шэнь Цинцю отвечал за притворство, засады и добивание крипов^[35], а также за размахивание веером для пущего выпендрёжа.

Ну а какая роль отводилась самому Шан Цинхуа?

Разумеется, он отвечал за управление повозкой, съём комнат на постоялых дворах, перетаскивание багажа, а также всевозможные доходы и расходы – одним словом, на нём была вся логистика.

И было бы здорово, если бы этим всё и ограничивалось.

– Говорят, что если ночью заглянуть в колодец, то можно увидеть, как ваше отражение улыбается вам и манит к себе, – и, если вы поддадитесь, оно вас утопит. А ещё вам могут привидеться почившие родичи… Кхе-кхе, шисюн Шэнь, шиди Лю… может, всё-таки сперва дослушаете меня?

Шан Цинхуа опустил свиток, который зачитывал вслух.

Шэнь Цинцю ловким движением извлёк из рукава книгу. Что бы он ни делал – стоял, или сидел, или, вот как сейчас, опирался на ствол старого тенистого баньяна, – он неизменно умудрялся излучать возвышенную ауру учёности, будто впитал в себя самый дух конфуцианского канона^[36]. Лю Цингэ тем временем очутился у колодца и уже заглядывал в него.

Его можно было понять: он желал разделаться с этой тварью поскорее, лишь бы поменьше находиться рядом с Шэнь Цинцю. Того, в свою очередь, полностью устраивало, что его шиди, не щадя сил, по-быстрому покончит с чёрной работой и уберётся с глаз долой, ибо, всецело отвечая Лю Цингэ взаимностью, он ненавидел его всеми фибрами души. Таким образом, хоть и по разным причинам, никто не желал слушать подробных пояснений Шан Цинхуа.