Книга Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 4, страница 78 – Мосян Тунсю

После того, как он наконец сошёл с платформы, Лю Цингэ вновь вернулся к тренировке (вернее, зверскому избиению) своих адептов, а Шэнь Цинцю, окликнув Шан Цинхуа, пустился в обратный путь бок о бок с ним. Когда они уже подходили к воротам, их нагнал Цзи Цзюэ и вручил каждому по холщовому мешку.

Не понимая, к чему это, Шан Цинхуа распустил завязки на горловине мешков и заглянул внутрь – там обнаружились два окровавленных комочка шерсти.

– Это… – вопросительно бросил он.

– Короткошёрстные монстры, которых изловил шисюн Лю, – педантично поведал Цзи Цзюэ. – Говорят, их мясо очень приятно на вкус, так что шисюны могут забрать их с собой, чтобы приготовить на своё усмотрение.

«Короткошёрстные монстры? Какие ещё короткошёрстные монстры? – недоумевал про себя Шан Цинхуа. – Да разве я такое писал? Их есть-то вообще можно? Ты уверен?!»

Похоже, Шэнь Цинцю разделял его сомнения:

– Право, вам не стоило беспокоиться…

– Шисюн Лю сказал, что это в благодарность за присланный с пика Цинцзин чай, – заученно протараторил Цзи Цзюэ.

«Чай? Он ещё и чай ему посылал?! – ужаснулся Шан Цинхуа. – Да на что это вообще похоже? С каких пор они обмениваются подарками?»

– Выходит, я попал под лучи щедрости шисюна Шэня, – отчаянно матерясь про себя, выдавил смешок Шан Цинхуа. – Могу я спросить, что это за редкостный чай?

– Это урожай с семейных полей моего старшего ученика Мин Фаня, – любезно ответил Шэнь Цинцю. – Что же до его качества… почему бы шиди Шану заодно не зайти на пик Цинцзин, чтобы оценить его лично?

– В таком случае я искупаюсь ещё и в лучах благодарности, предназначенных шиди Лю, – без ложной скромности согласился Шан Цинхуа.

Так, каждый со своим мешком в руках, они направились на пик Цинцзин, болтая о том о сём.

Стоило им зайти в ворота, как их лица овеял прохладный ветерок, доносящий тихое пение птиц, – они будто преступили порог иного мира, шагая по мягкому покрову палой листвы в освежающем уединении под сенью гибких бамбуковых стеблей.

Шэнь Цинцю отчего-то пребывал в превосходном настроении – вместо того, чтобы досадовать на то, что потерпел поражение от Лю Цингэ, он беспечно заметил:

– А техника владения мечом шиди Лю в самом деле необычайно хороша.

Шан Цинхуа не удержался от вопроса:

– Шисюн Шэнь, так вы… сколько раз вы ему проиграли?

– Гм, ты об этом утре? – задумался тот. – Где-то раз семь или восемь…

Так с чего ты такой благодушный?!

Разве тебе не полагается скрежетать зубами от злости, роняя слёзы, будто рассыпающая лепестки груша… вернее, будто кукушка, рыдать кровавыми слезами^[38], а затем, махнув на всё рукой, вновь удалиться для уединённой медитации месяца на три, грозясь грядущим возмездием?

Ты же сам понимаешь, что ведёшь себя как махровый OOC? Нельзя ли подходить к сюжетной роли злодея немного ответственнее?!

– Сражаясь с главой пика Байчжань, неизбежно проиграешь, тут уж ничего не попишешь, – рассудил Шэнь Цинцю, постукивая себя гардой веера по загривку. – Вот если бы я победил – это было бы воистину ненормально.

Между ним и Шан Цинхуа разверзлась непреодолимая пропасть непонимания.

Провал в памяти. Определённо перестарался с тренировками и лишился разума. И теперь изображает эдакие идеальные братские отношения и безоблачную дружбу с Лю Цингэ – умереть не встать, это ж пару дней спустя он, чего доброго, примется заигрывать с Ло Бинхэ?!