Книга Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 4, страница 79 – Мосян Тунсю

Стоило этой жуткой картине промелькнуть в сознании Шан Цинхуа, как к ним ринулась белая тень и, бросившись в объятия Шэнь Цинцю, намертво прилипла к нему.

– Учитель! – воскликнул этот нежный комок радости.

Этот удар чуть не сбил Шэнь Цинцю с ног. Чтобы восстановить равновесие, он вынужден был ухватиться за толстый стебель бамбука и тут заметил окаменевшего при виде этой сцены Шан Цинхуа.

Едва ли можно было винить его за такую реакцию: глядя на этого будущего покорителя женских сердец, руки которого стискивали талию Шэнь Цинцю подобно алмазным обручам, он едва не выпалил: «Бин-гэ!»

Шэнь Цинцю также застыл в этой неловкой позе, нервно обмахиваясь веером, и принялся увещевать ученика:

– Ну же, вовсе не обязательно так кричать, если хочешь кого-то окликнуть! И разве можно вот так бросаться на людей, да ещё и на глазах своего шишу – где твоё достоинство?!

Ло Бинхэ неохотно разжал руки и выпрямился. Послушно поприветствовав шишу Шана, он выпалил:

– Этот ученик ждал учителя здесь после утренних занятий и при виде него потерял голову от радости…

При этих словах сердце великого эксперта Сян Тянь Да Фэйцзи чуть не разлетелось на куски.

Ло Бинхэ принялся тянуть Шэнь Цинцю за руку, канюча:

– Учитель, отчего вас так долго не было?

– Сегодня там было много народу, – отозвался тот.

Глядя на его непринуждённую улыбку, Шан Цинхуа поневоле задумался, сколько раз он сегодня «не понимал», заставляя Лю Цингэ вновь и вновь «объяснять» ему на примере своих несчастных адептов.

Тотчас забрав у учителя мешок, Ло Бинхэ попросил:

– А можно мне в следующий раз с вами?

– Это зависит от твоих успехов во владении мечом, – не задумываясь ответил Шэнь Цинцю. – Там, в мешке, какое-то странное создание – твой шишу Лю утверждал, что оно съедобное. Посмотри, можно ли его как-нибудь освежевать и приготовить.

«Ты что, вздумал использовать Бин-гэ в качестве повара? Лишь главные героини моей книги достойны того, чтобы пробовать приготовленную им еду! – негодовал про себя Шан Цинхуа. – Забыл своё место?! А впрочем, не обращай внимания – сил уже нет возмущаться…»

– Угу, – радостно отозвался Ло Бинхэ и встряхнул мешок. Сидящее внутри существо внезапно принялось отчаянно барахтаться. – Учитель, да оно ещё живое!

В гостиной Бамбуковой хижины вокруг мешка сгрудились все ученики, по очереди тыкая неизвестное короткошёрстное создание, всякий раз издающее жалобные звуки, и, в противоположность ему, прямо-таки искрились восторгом, прищёлкивая языками от удивления.

– Учитель, а оно и вправду живое!

– Так что с ним всё-таки делать? Убить и съесть?

– Нет, давайте не будем, жалко его…

Шан Цинхуа изо всех сил старался игнорировать радостный щебет рассевшихся где ни попадя учеников, с опущенной головой прихлёбывая чай, в то время как сердце его продолжало конвульсивно содрогаться.

Помнится, когда он бывал здесь в последний раз, все адепты как один прямо-таки источали горькую злобу, являя собой образец чопорности. В руках – древние свитки, а на устах – лишь каноны классиков, которые они выразительно декламировали, то возвышая, то понижая голос, будто какие-то проклятия, – и посмотрите, что с ними стало? Тот ли это прославленный пик Цинцзин, что выпускал исполненных чувства собственной важности высоколобых интеллектуалов?

Теперь он больше походил на учреждение для детей с синдромом гиперактивности.