Книга Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 4, страница 83 – Мосян Тунсю

Шан Цинхуа в растерянности оглянулся на Мобэй-цзюня, который сидел аккурат позади него, – и убедился, что тот, само собой, не спешит прийти к нему на выручку. Собравшись с духом, он начал:

– Это… Да, разумеется, мне есть что сказать… И этот секрет заключается в одном-единственном слове: «привязать»! Раз при упорном труде железный пест может стать иголкой, отчего бы при должных усилиях вышивальной игле не согнуться в скрепку?

– Иглы, скрепки, – не выдержала Ша Хуалин. – Хватит с нас твоих человеческих словечек! Господин, по-моему, он попросту морочит вам голову!

Но Ло Бинхэ, похоже, всерьёз задумался над его словами:

– Полагаешь, я был недостаточно настойчив? Разве этого мало?

– Привязать – это главная установка, – неутомимо продолжил Шан Цинхуа. – Но помимо этого ключевого аспекта есть ещё один немаловажный пункт: дать знать о своих переживаниях. Господа, всем вам следует иметь в виду, что основа привязанности слабых – обожание и преклонение, основа же привязанности сильных – жалость и сострадание. Полагаю, что речь о сильном, ибо мало кто способен не восхититься сокрушающей небеса мощью нашего господина, его не знающим себе равных изяществом и многогранностью его натуры! Если вы желаете, чтобы сильный человек понял вас – вернее, принял ваш образ мыслей и чаяния, а также откликнулся на них, что же для этого следует делать? Это легко устроить: сильная личность не в силах не поддаться очарованию слабого, кроткого, милого создания. Кого же можно счесть таковым? Того, кто вызывает жалость, поэтому ищущий расположения, несомненно, должен быть послушным, а также…

Внимая его болтовне, сочетающей в равной мере лесть и беспардонную чушь, все прочие начали посматривать в сторону сидящего на высоком троне Ло Бинхэ, в потемневших глазах которого уже тлели огоньки гнева. Его исполненный клокочущей ярости ледяной взгляд прямо-таки источал неудовлетворённость недосягаемость. Невооружённым глазом было видно, что как от одного, так и от другого до понятия «слабый, кроткий, милый и послушный» – как до луны.

Ша Хуалин, не удержавшись, фыркнула.

Шан Цинхуа мигом заткнулся, однако Ло Бинхэ, потирая висок, велел:

– Продолжай.

Получив одобрение свыше, Шан Цинхуа не без злого умысла предложил:

– Возьмём, к примеру, Шэнь Цинцю. Итак, он натурал… Что такое натурал? А, это означает нормальный мужчина… Не принимайте на свой счёт, господин! Я имею в виду, что Шэнь Цинцю – учитель, а учитель превыше всего ценит покорных его воле учеников, так что тому, кто хочет ему понравиться, в первую очередь следует освоить послушание…

Похоже, все демоны были до глубины души шокированы столь безграничной дерзостью.

– Возмутительная наглость! – вмешалась Ша Хуалин. – То есть ты имеешь в виду, что господину надлежит прикидываться… прикидываться жалким существом и повиноваться какому-то там человеку? Разве может позволить себе наш государь, верховный владыка мира демонов, потерять лицо подобным образом?!!

«Это-то я и имею в виду! – вторил ей про себя Шан Цинхуа. – Ну а теперь, милочка Ша-Ша, повернись-ка и взгляни на вашего самодержца, погружённого в раздумья, – похоже, что его это волнует?»

Когда вдохновлённый самими небесами на безостановочную болтовню Шан Цинхуа наконец завершил своё двадцатиминутное наставление, Ша Хуалин уже вовсю пыталась растерзать его взглядом. Потому, как только Ло Бинхэ вышел, Шан Цинхуа шмыгнул к Мобэй-цзюню и прижался к нему в поисках защиты.