Книга Благословение небожителей. Том 1, страница 74 – Мосян Тунсю

Первая проклятая канга накрепко обхватила шею Се Ляня, а вторая – лодыжку. Обе располагались в таких местах, что толком не спрячешь. Прежде, если посторонний человек спрашивал о них, Се Лянь небрежно отвечал, что это необходимо для обучения, но Саньлан вряд ли поверит в такое объяснение.

Однако тот молчал, и Се Лянь решил пока не поднимать эту тему, а просто улёгся на циновку. Юноша тихонько устроился рядом, не снимая одежды. Похоже, он не привык проводить ночь на полу, и Се Лянь решил, что позже нужно будет попытаться раздобыть кровать.

– Давай спать. – Се Лянь легонько подул на красную свечку, и пламя погасло.

На следующее утро, когда Се Лянь открыл глаза, Саньлана рядом не было. Он поднял голову и обомлел: над столом для подношений висел портрет.

На нём был изображён мужчина в церемониальных одеждах. Лицо его скрывала золотая маска; в одной руке он держал меч, а в другой – цветок. Каждая деталь была выписана с величайшим старанием, и краски подобрали со вкусом. Се Лянь узнал знаменитую картину «Наследный принц, угодивший богам».

Се Лянь уже очень много лет не видел её и потому застыл, не в силах оторвать глаз. Прошло много времени, прежде чем он всё же поднялся, оделся и откинул занавеску. Саньлан стоял снаружи. Укрывшись в тени, юноша прислонился к стене и без дела крутил в руке метлу, со скучающим видом уставившись в небо.

Похоже, он действительно недолюбливал солнце: смотрел на него так, будто прикидывает, как бы стащить его на землю и растоптать. Неподалёку от входа высилась тщательно сметённая кучка опавших листьев. Се Лянь вышел из дома и спросил:

– Хорошо отдохнул?

Всё ещё опираясь на стену, Саньлан повернул голову и ответил:

– Неплохо.

Се Лянь подошёл и взял из его рук метлу:

– Это же ты нарисовал картину в святилище?

– Угу.

– Превосходная работа, – похвалил Се Лянь.

Уголки губ Саньлана приподнялись, но он ничего не сказал. Может, из-за того, что пришлось спать на полу, сегодня он выглядел ещё более растрёпанным, однако смотрелось это почему-то не как неряшливость, а как игривый беспорядок.

– Хочешь, помогу? – спросил Се Лянь, указывая на собственные волосы.

Саньлан кивнул, зашёл следом за Се Лянем в святилище и уселся на лавку. Принц распустил его волосы и, перебирая в руках чёрные пряди, принялся внимательно их рассматривать.

Допустим, линии руки и подушечки пальцев выглядят безупречно, тогда должны быть другие огрехи в облике нечисти. Волосы живого человека густые и мягкие, каждый волосок можно рассмотреть в отдельности, тогда как демоны покрывают свои головы чёрным туманом или изображают на месте причёски нечто скорее напоминающее лоскуты ткани. А часто и вовсе не тратят силы – ходят лысыми.

Вчера вечером, рассмотрев ладони юноши, Се Лянь было перестал беспокоиться, но, когда увидел портрет, в нём снова проснулись сомнения: разве его мог нарисовать обычный человек?

Но вот он стоял, запустив пальцы в длинные чёрные волосы Саньлана, осторожно перебирая их и разглаживая, и не видел в них ровным счётом ничего необычного. Какое-то время Саньлан молча терпел, а затем рассмеялся, как от щекотки. Он чуть повернул голову и искоса взглянул на Се Ляня:

– Гэгэ, ты помогаешь мне причесаться? Или чем тут занимаешься?

С распущенными волосами он был всё так же красив, но проглядывало в нём что-то порочное. Своим вопросом он явно намеревался поддразнить Се Ляня. Тот улыбнулся, воскликнул: «Ах да!» – и наскоро помог юноше заплестись.