Книга Благословение небожителей. Том 1, страница 76 – Мосян Тунсю

– Что случилось?

Саньлан смотрел на занавеску с задумчивым видом. Проследив за его взглядом, Се Лянь понял, что его внимание привлёк прикреплённый к ней амулет.

Се Лянь сам изготовил этот амулет – сложный и могущественный. Он должен был служить защитой от нечисти и оберегать дом от проникновения злых сил. Правда, учитывая, что руку к его созданию приложил Се Лянь, амулет также мог привлекать неудачу, но принц рассудил, что за неимением двери лучше уж такой талисман, чем ничего.

При виде юноши, застывшего перед входом в хибару, в душе Се Ляня опять зашевелились смутные подозрения.

– Саньлан?.. – позвал он.

Неужели оберег мешает ему войти?

Саньлан взглянул на него и улыбнулся:

– Отлучусь ненадолго.

Небрежно бросив эти слова, он развернулся и ушёл. Стоило бы догнать его и расспросить, но Се Лянь почему-то верил юноше: сказал, что ненадолго, значит, и правда скоро вернётся. Так что принц решил пока заняться своими делами.

Се Лянь вернулся в обитель и перебрал вещи, которые принёс вчера из города. Он достал из кучи барахла котелок и нож, взглянул на гору овощей и фруктов, наваленную на столике для подношений, и принялся за готовку.

Едва успела догореть палочка благовоний, как снаружи раздался звук шагов: кто-то неторопливо шёл по дороге в сторону святилища.

К тому моменту у Се Ляня уже было готово два блюда. Он взглянул на содержимое тарелок, тяжело вздохнул и отставил их подальше, чтобы лишний раз не расстраиваться, затем вышел из дома и увидел на улице Саньлана.

Спасаясь от жары, юноша снял своё красное одеяние, небрежно повязал его вокруг талии, оставшись в одной белой рубашке. Он бодро засучил рукава, упёрся ногой в длинный деревянный брусок и взял в руки топор – наверное, одолжил у кого-то из крестьян. На вид топор был тупым и тяжёлым, но Саньлан орудовал им с поразительной лёгкостью и сноровкой: частыми движениями обтёсывал брус, снимая с него стружку. Бросив быстрый взгляд на Се Ляня, он объяснил:

– Мастерю тут кое-что.

Принц подошёл поближе и увидел, что Саньлан трудится над новой дверью. Заготовка была ровной и аккуратной, отлично подходила по размеру, и к тому же её поверхность была уже отполирована. Странно было видеть, как юноша из богатой семьи, вряд ли приученный к физическому труду, так лихо управляется с инструментами.

– Спасибо тебе за помощь, Саньлан, – тепло сказал Се Лянь.

Саньлан только улыбнулся. Спустя какое-то время он отложил в сторону топор и приладил дверь к входу в святилище.

– Если хочешь нарисовать амулет, рисуй прямо на ней: так оно надёжнее.

Потом он как ни в чём не бывало отдёрнул занавеску и вошёл внутрь. Не похоже, чтобы защитная печать возымела на него какое-то действие: Саньлан её и не заметил вовсе.

Се Лянь закрыл новую дверь, а затем не удержался и открыл снова. Опять закрыл. Повторил несколько раз и подумал, что сработано и правда отлично. Представив, как, должно быть, глупо выглядит в этот момент, Се Лянь смутился и отдёрнул руку. Саньлан уже сидел внутри, и Се Лянь поспешил принести ему маньтоу, которые оставили сегодня крестьяне.

Саньлан взглянул на поднос и снова ничего не сказал, только в очередной раз тихо рассмеялся, словно догадался о чём-то. Се Лянь с невозмутимым видом поставил на стол две чаши с водой и приготовился к трапезе, но тут обратил внимание на руку Саньлана: из-под засученного рукава виднелась небольшая татуировка с незнакомыми ему символами. Юноша заметил его взгляд и одёрнул рукав: