Книга Благословение небожителей. Том 3, страница 100 – Мосян Тунсю

– Ты так быстро всему учишься! За что бы ни взялся, всё получается! – от всего сердца восхитился Се Лянь. – Не надо мне помогать. Лучше присядь, отдохни и попей.

Когда Хуа Чэн ушёл к краю поля за водой, староста деревни, который давно наблюдал за ним со стороны, поднял большой палец и спросил:

– Уважаемый даос, а чей это парнишка? Молодец, такой трудолюбивый! Один за десятерых работает! Ох и повезёт же девушке, которая ему приглянётся!

Се Лянь невольно хихикнул, а через некоторое время к нему и правда подошли несколько человек, чтобы тайком разузнать о Хуа Чэне:

– Скажите, пожалуйста, что за юноша живёт у вас в святилище? Он женат?

– Вряд ли: такой юный.

Се Лянь не знал, смеяться или плакать, – только ответил:

– Рано ему ещё о женитьбе думать.

Крестьяне тут же возразили:

– Э, нет, это не дело! Как раз пока молодой, надо поскорее решать этот вопрос!

– Уважаемый даос, вы бы с ним поговорили. Чем раньше мужчина женится, тем быстрее повзрослеет. В жизни главное – это семья.

– Конечно, парень в самом соку! Негоже такому ходить холостяком!

Все они были отцами дочерей – вот и хотели прощупать почву. Се Лянь мягко пытался их спровадить, когда подошёл Хуа Чэн, неся воду в чаше из коленца бамбука.

– Я уже женат, – бросил он.

Услышав это, собравшиеся ужасно расстроились, но попыток своих не оставили. Они засыпали его вопросами:

– А из какой семьи девушка? Может, расскажешь о ней?

– Уж не врёшь ли?

– Наверняка умница и красавица?

– Само собой! – поднял брови Хуа Чэн. – Золотая ветвь с яшмовыми листьями^[19]. Я влюбился ещё в детстве и преодолел множество препятствий на пути к своему счастью.

Он говорил так серьёзно и уверенно, что сваты поняли – здесь им ловить нечего – и разочарованные ушли восвояси. Се Лянь и сам заслушался его рассказом. Когда Хуа Чэн протянул ему холщовое полотенце и воду, принц вытер измазанные в глине руки, отпил несколько глотков и вернул чашу. Он так задумался, что неосознанно скомкал ткань и ещё некоторое время продолжал рассеянно теребить её, борясь с любопытством, а потом не сдержался и выпалил:

– Это правда?

Хуа Чэн отхлебнул воды; при этом кадык его дёрнулся вверх-вниз. Затем он опустил голову и спросил:

– А? Что?

Се Лянь засучил рукава и промокнул выступившие на лбу капельки пота. Ему казалось, что солнце сегодня палит сильнее обычного: нестерпимо горели щёки и лоб.

– Про твою супругу, умницу и красавицу, – принц нарочито беспечно улыбнулся. – Благородную даму, которую ты полюбил и которой добивался много лет.

– Ах, это! Нет, конечно.

Се Лянь невольно выдохнул с облегчением. Он снова улыбнулся – уже искренне – и сказал, подражая тону самого Хуа Чэна:

– Врунишка!

Тот выдержал небольшую паузу и добавил:

– Впрочем, это не совсем ложь. Просто пока мне не отвечают взаимностью.

Се Лянь замер, а Хуа Чэн развернулся и пошёл трудиться дальше.

Принц ещё немного постоял на месте, пришибленный, а потом медленно наклонился и вернулся к работе. Он и сам не понимал, отчего столь скверно на душе. Се Лянь так увлёкся своими переживаниями, что не заметил, как криво засадил целый ряд. Увидев это, он постарался сосредоточиться и отогнал прочь глупые мысли.

Принц трудился в поле и одновременно пытался дозваться Повелителя Ветра по духовной связи. Хоть Хуа Чэн и просил его больше не связываться с Ши Цинсюанем и его окружением, Се Лянь ничего не мог с собой поделать. За прошедшие дни он уже несметное число раз пробовал поговорить с пропавшим небожителем, снова и снова читал про себя стишок, но никто не отзывался. Тогда принц решил пойти другим путём – обратился к Линвэнь и спросил: