Книга Фабрика воспоминаний, страница 86 – Клелия Ренуччи

Между нами установилось молчание, наполненное эмоциями и воспоминаниями. Жанна заговорила вновь: «Приехав в США, я отправилась на поиски ее дочери Луизы. Они увенчались успехом, но встретиться с ней мне не удалось». — «Как так?» — удивился я, доставая телефон, чтобы сделать аудиозапись, совершенно позабыв, что специально ради тебя нацепил эти линзы памяти, фиксирующие все в мельчайших подробностях. «Я объясню, но сначала мне нужно понять. Ваш брат влюбился в Ориану?..» — «В ее шею, если быть точным. Он увидел ее на премьере в „Комеди Франсез“. Габриэль приобрел воспоминание зрителя, посетившего спектакль „Федра“ в сорок втором году, но его внимание привлекла не постановка и не Мари Белл, а шея и плечи Орианы. Целый год она составляет смысл его жизни». — «А как он узнал, что это именно Ориана? Пожалуйста, расскажите подробнее, вы уж извините мое любопытство, просто современные технологии для меня — темный лес. То, что я выложила в Сеть воспоминания о жизни в концлагере, заслуга внучки, это она обо всем позаботилась. Любезные молодые люди приехали сюда и увезли остатки моего прошлого. Я бы предпочла, чтобы они стерли их, но это невозможно, да и неправильно. Они правы, эти ребята из „МнемоФликс“, что побуждают нас делиться воспоминаниями. Поскольку отныне каждый может увидеть мои, их груз для меня уже не так тяжел. Полагаю, в этом и заключается долг потомков: облегчить память пожилых людей, передать ее новым поколениям, разделить прошлое между всеми нами и не дать ему кануть в забвение. Теперь, когда я больше не являюсь единственной хранительницей своих воспоминаний, я чувствую себя вправе отпустить их, отстраниться от них. Передать их — значит избавить себя от необходимости управлять собой».

Я ошеломленно слушал ее, не решаясь перебить и забросать вопросами. Какое-то время Жанна расспрашивала меня сама, и я рассказал ей твою историю, она рассмеялась, представляя тебя в Кремоне перед «большим ящиком» Джакомо. После войны она слышала о появлении сего армейского изобретения: с ней связались бывшие участники Сопротивления, которые хотели получить ее воспоминания, однако Жанна уступила доводам мужа — тот убедил ее не делать этого. Она любила его сильнее всего на свете, своего спасителя. Представь себе, Жанна вышла за офицера, возглавлявшего конвой, который освобождал Шлибен. Он был сыном промышленника, сумел развить дело отца до такой степени, что они жили то в Нью-Йорке, то в Юте, где располагались заводы. «У меня для вас кое-что есть, — оживилась Жанна, выдвигая ящик столика возле своего кресла. — Не сомневаюсь, ваш брат будет тронут. Когда я оставила мертвую Ориану в той лачуге, меня душили слезы, но нужно было идти дальше, чтобы выжить. Я надела ее пальто поверх своего и побрела по дороге. Когда после двух утомительных дней пути я добралась до американской базы, во внутреннем кармане пальто обнаружила платок, а на нем — письмо. Ориана берегла этот платок, вероятно, со времени своего заключения во Френе. Прочтите его вслух, мне нравится слышать эти слова». Я так и сделал. Вот он, этот платок, — добавил Эдуард, протягивая заветную вещь Габриэлю, который со слезами на глазах замотал головой.

— Я не могу, — пробормотал он, — прочитай ты.