Книга Вязаное счастье попаданки, страница 31 – Ольга Иконникова

Зачем он вообще ее закрыл? Разве это прилично?

Хватаю камзол и замираю, когда руки мужчины вдруг оказываются на моих плечах. Да что он себе позволяет?

А он разворачивает меня к себе, а потом правой рукой поднимает мой подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.

Он всё так же красив, но сейчас в его темно-серых глазах стоит лёд.

— Кажется, мы уже встречались, мадемуазель?

Я судорожно пытаюсь выбрать правильный ответ на этот вопрос. Подтвердить и попросить прощения? Но это даст ему возможность обвинить меня в воровстве. А что бывает тут с воровками, мне страшно даже просто представить.

Или всё отрицать? Он не знает ни моего имени, ни фамилии. Как он сможет доказать, что это я?

Но я уже чувствую, как по щекам разливается краска стыда и понимаю, что отрицать бесполезно.

— Простите, сударь, я обязательно верну вам тот экю. Только немного позже. Вы ведь богаты, правда?

Я понимаю, что тот факт, что он не беден, меня отнюдь не оправдывает. Но что еще я могу сказать? Что мне нужны были деньги, чтобы добраться до города и увидеть больного отца? Что нам с бабушкой нечего было есть? Вряд ли это его сильно тронет.

Его взгляд не теплеет ни на йоту, но уголки губ чуть дергаются в усмешке.

— Мне не нужен тот экю, мадемуазель! Но мне нужно то, что вы за него обещали. И я хотел бы получить этот долг прямо сейчас.

Левая рука графа скользит по моей спине и останавливается в районе талии. Нас с ним разделяет только одежда и тот камзол, что я держу в своих дрожащих руках.

Он говорит спокойно и уверенно, но я сильно сомневаюсь, что он на самом деле на это решится. Не станет же он принуждать меня к чему-то в доме, в котором сам он — всего лишь гость.

Но если он всё-таки попробует, я закричу. Правда, тогда я точно лишусь работы, а то и свободы.

Впрочем, делать это необходимости не возникает. Потому что за дверью я слышу чьи-то шаги, а спустя мгновение милый женский голос говорит:

— Ваше сиятельство, стол к обеду накрыт!

Граф отпускает меня, и я тут же отскакиваю в сторону. А он всё с той же невозмутимостью говорит:

— Уже иду, мадемуазель Марбо!

Мы оба с ним ждём, что дочь хозяйки отойдет от дверей. Но половицы не скрипят. Похоже, она восприняла его ответ буквально и терпеливо дожидается, чтобы лично отвести его в столовую залу.

И граф идет к дверям.

На пороге стоит хорошенькая темноволосая девушка в слишком помпезном для домашнего обеда платье. Пышный воротник почти скрывает ее шею, а объемные рукава и широкая как абажур юбка решительно не дают возможности оценить ее фигуру.

Когда мадемуазель Барбара видит меня, темные глаза ее делаются почти круглыми от изумления. А потом в них появляется гнев.

— Что эта девица делает в вашей комнате, ваше сиятельство?

Она так рассержена, что забывает о правилах хорошего тона. Не лучший способ выгодно аттестовать себя перед возможным женихом.

— Это я отправила ее туда, дорогая! — торопливо вмешивается мадам Марбо. — Его сиятельству нужно почистить камзол.

Барбара, наконец, справляется со своими эмоциями и уже снова мило улыбается. А ее матушка бросает мне:

— А ну пошла отсюда!

Я не заставляю ее повторять дважды и пулей вылетаю из комнаты. А когда миную дверь, ведущую на хозяйственную половину дома, то прислоняюсь к стене и долго стою там, тяжело дыша.

Надеюсь, граф не переменит своего решения и отправится в Париж как можно скорей. Потому что в противном случае мне в доме Марбо лучше не появляться.