Книга Обещанная, страница 89 – Рина Белая

Она рассмеялась легко, будто делилась шуткой.

Он чуть качнул головой и глухо произнес:

— Ревнивые, да? Но мне-то они не запретят быть рядом с тобой.

Смех ее оборвался. Она смотрела в прорези маски, не в силах отвести глаз. Мир словно замер. Между ними возникло странное напряжение — не пугающее, а манящее. Сердце забилось чаще, будто заранее зная, что сейчас произойдет.

Воин словно понял ее без слов. Поднял руку, коснулся маски — и снял ее.

Он не был тем сияющим божеством, каким рисовало его ее воображение. Его лицо оказалось резким, словно высеченным из камня, но в этих чертах было что-то притягательное. Кожа больше не сверкала, а была грубой, мужской. Волосы — короткие темные, с платиновыми прядями. Он выглядел тем, кто многое пережил — и все это выдержал.

Но глаза… они были прежними. Янтарные, живые, горящие изнутри. Они держали ее взгляд так, будто могли проникнуть глубже, чем позволено. От них становилось тревожно и сладко одновременно.

Она поймала себя на мысли: он не был юным красавцем, не сиял, как герой ее грез. Но уверенность и скрытая сила делали его куда более настоящим. И от этого он казался опасно красивым.

— Мое имя — Каор'Исс.

— Каор'Исс… — едва слышно повторила она.

Звук его имени отозвался в ней эхом — теплым и пронзительным, словно сердце признало то, что разум все еще боялся принять.

Они устроились на диване друг напротив друга. Низкий стол между ними был завален тюбиками и брикетами с «Эридана». На упаковках тянулись узкие ряды чужих символов, которые ни Ориса, ни он не могли прочесть. Оставалось только довериться вкусу.

— Кажется, такого мы еще не пробовали, — заметила она, вертя тюбик в руках.

Ориса выдавила немного оранжевой пасты, попробовала и слегка поморщилась.

— Уф, какой кислый, — призналась она, все же улыбнулась.

Он молча придвинул к ней свой серый брикет. Она потянулась… и вовремя остановилась. Между их пальцами оставались считанные сантиметры. Он уловил эту паузу, повернул брикет ребром и легко подтолкнул его суставом пальца, избегая прикосновения.

Жест был простым, но почему-то казался интимным. Она взяла брикет осторожно, будто в руках оказался не кусок сублимата, а нечто большее. Откусила.

Вкус был простым и теплым, чуть солоноватым, с привкусом моря.

— Твой брикет… — она подняла взгляд и на миг запнулась.

Он смотрел прямо, не отводя глаз. В янтарной глубине его взгляда не было ни власти, ни тяжести — лишь безмолвная нежность, будто весь мир перестал существовать, и осталась только она одна. Он принимал ее такой, какая она есть: дерзкой и упрямой, готовой бросить вызов законам их мира, чтобы добиться своего. Он не пытался изменить или подчинить ее, а лишь признавал ее право быть собой. И Ориса поняла — устоять перед этим молчаливым признанием она не сможет.

— …слаще, — добавила она и отвела глаза. Встала и шагнула к панели.

— Ами, — позвала она, опираясь о край кресла. — Когда ты поздравишь меня с днем рождения?

На карте вспыхнуло окно: «До дня рождения осталось 44 дня».

Она обернулась — и едва не столкнулась с ним. Он стоял так близко, что ей пришлось поднять голову, чтобы встретить его взгляд. Она замерла, не отстраняясь, и в этот миг пространство словно сжалось, оставив для них двоих лишь узкий просвет воздуха.

— Сорок четыре дня… — выдохнула она.