Книга Обещанная, страница 92 – Рина Белая

Жар его желания окутал ее так ощутимо, что воздух вокруг стал плотным, насыщенным. Ориса почувствовала, как ее обволакивает это притяжение — густое, требовательное, будто он касался ее не руками, а самой силой своего чувства.

Дыхание сбилось. С каждым ударом сердца становилось труднее помнить о запрете. Она знала, стоит лишь протянуть руку — и призрачная грань рухнет. И в этот миг она почти была готова это сделать. Почти готова нарушить все, лишь бы позволить сладости этого мгновения перерасти во что-то настоящее.

Но он не позволил. На короткий миг желание вспыхнуло в янтарных глазах, но уже в следующую секунду оно исчезло — запечатанное под железными слоями контроля. Он встретил ее взгляд и усилием воли удержал их обоих на краю пропасти.

— Ориса… — его голос прозвучал хрипло, будто каждое слово давалось с трудом. — Ты даже не представляешь, что делаешь со мной…

Он закрыл глаза, сделал глубокий вдох и продолжил:

— Не искушай меня, девочка. Не отнимай то единственное, что у меня осталось… мою связь с Ис'Тайром.

Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова. И лишь румянец на щеках и дрожь в пальцах выдавали, что этот раунд дался ей ничуть не легче, чем ему.

Собрав остатки воли, Ориса медленно отступила. Между ними снова возникло расстояние.

Она бросила взгляд на экран:

На черном фоне, в нижнем углу, мягко мерцала надпись:

«До дня рождения осталось 36 дней».

Ориса задержала на ней взгляд и вдруг поняла — еще никогда время не казалось ей таким долгим.

После того мгновения все изменилось. Каждый из них будто воздвиг вокруг себя невидимую стену.

Фразы стали короткими, сухими, звучали лишь по необходимости. Голоса — ровные, без мягких переливов, без шепота, в котором прежде пряталось признание.

Не было дыхания, которое раньше скользило по коже, превращаясь в касание. Теперь воздух в каюте казался неподвижным, будто сам корабль понимал: запрещено.

Даже мелочи исчезли. Никто больше не протягивал руку, чтобы поделиться пайком. Тюбики и брикеты лежали каждый со своей стороне стола. Они ели молча. И никто не задерживал взгляд на партнере дольше, чем требовалось.

Тишина стала другой — холодной, отстраненной. Не давящей, но слишком правильной. Время текло ровно. Цифры в углу карты медленно уменьшались, лениво сменяя друг друга. И чем ближе становилась Колония «Эридан», тем сильнее казалось: время смеется над ними, подолгу застывая на одной цифре.

Ориса сидела на полу, лениво перекатывая Уть-Утя из ладони в ладонь. Энергоформа тихо потрескивала, отзываясь слабым светом, но радости в ее глазах не было.

Наконец она вздохнула и пробормотала:

— Прости, Уть-Уть… но что-то совсем нет настроения.

Энергоформа словно поняла: вытянулась тонкой линией, скользнула под ее руку и осталась там — теплым, привычным присутствием.

— Нет, малыш. В этом больше нет необходимости. Вылазь и не мучай себя.

Ориса улыбнулась, погладила сияющее облако краем ладони, но в глазах улыбка не задержалась.

Она пересела на диван, обхватила себя руками и неподвижно уставилась в пустоту. Мысли унесли ее далеко — к ее храброму Прутю, которого она оставила Сиялке. На сердце стало тяжело и пусто.

Каор'Исс какое-то время молча наблюдал за ней, а затем спросил:

— Что с тобой?

Она чуть заметно качнула головой:

— Ничего.

— Ты сама не своя.