Книга Зачарованная, страница 2 – Лора Таласса

Мемнон помог мне разобраться с последствиями колдовского круга, и, честно признаюсь, какие-то пару секунд мне казалось, что я смогу примириться с его многочисленными проблемами. У него, как-никак, имеется ряд достоинств:

1) замашки плохого парня;

2) мускулы и татуировки;

3) когда не охвачен жаждой мщения, он боготворит землю, по которой я хожу;

4) великолепен;

5) когда дело доходит до… а, неважно.

К сожалению, он чуть не задушил полный зал суперов и заставил меня вспомнить прошлое, когда я прямо сказала ему, что не хочу этого. Получается, он все-таки отстой.

О, и кстати, я с ним помолвлена. Это нерушимая клятва, так что… прости.

Удачи,

целую-обнимаю,

Селена

Ну что, ночь чертовски удалась.

Я сижу на бетонном полу в тускло освещенной камере ППС, обхватив руками колени, сминая платье, которое надела на бал в честь Самайна.

Рассеянно пялюсь в землю. Рассеченная ладонь, чтобы снять проклятье, пульсирует. Но болит не только она.

Под черепом неистовствует бешеная мигрень, не имеющая себе равных. Сегодня я определенно злоупотребила магией. Но даже эта мука – не худшее.

Я едва могу дышать – из-за боли, сдавливающей грудь, и переполняющих голову воспоминаний.

Этим утром я проснулась Селеной Бауэрс, двадцатилетней ведьмой с потерей памяти, вызванной магией, а заканчиваю вечер Селеной Бауэрс, двадцатилетней ведьмой, обладающей двумя полными комплектами воспоминаний – одним из этой жизни и другим из прошлой.

Накатывает волна тошноты, отчасти из-за мигрени, отчасти от огромного количества образов минувшего, засунутых в мой мозг. Все они требуют моего внимания. Все, но особенно – странные, чужие, старые.

Сейчас я сосредоточена на той, другой жизни, жизни Роксиланы.

Моей жизни, поправляю себя. Моей первой жизни.

Она разворачивается перед внутренним взором, как какой-то кошмарный фильм. Бои, смерти, отчаянные попытки выжить.

Самая сладкая, самая прекрасная часть той жизни – Мемнон, этот невыносимый ублюдок. Как же это мерзко, что сегодня, после, пожалуй, самого худшего вечера в моей жизни, когда я должна ненавидеть этого гнусного колдуна, голова наполнена воспоминаниями о его прикосновениях, о его шепоте, о его клятвах в вечной любви, о его откровенном магнетизме. Меня снова и снова влекло к нему, когда я была Роксиланой, и, проклятье, меня тянет к нему даже сейчас.

В той, древней жизни он сражался за меня и безумно меня любил. Он пересек всю Европу, чтобы найти меня и сделать своей царицей. И стал одним из самых могущественных, одним из самых чудовищных людей древнего мира, чтобы исполнялись мои заветные желания. Наша любовь была так прекрасно остра, что граничила с болью.

Пока все не рухнуло.

А рухнуло все столь же феерично, как и возводилось.

Вдалеке скрипит, открываясь, железная дверь, и посторонний звук рассеивает мои мысли.

Поднимаю голову, полагая, что меня сейчас будут допрашивать. А я жутко устала. Не думаю, что у меня хватит сил доказать свою невиновность, хотя возвращенные воспоминания с легкостью это позволят.

Слышу, как офицер негромко переговаривается с дежурным. Потом звучат шаги. Шаги двух пар ног, приближающиеся к моей камере. Одни я узнала бы где угодно – уверенные, тяжелые, от которых у меня по спине бегут мурашки. Мигом позже я вижу за решеткой камеры извивающуюся ленту магии цвета индиго.