Книга Зачарованная, страница 28 – Лора Таласса

Смотрю на освещенные факелами стены туннеля. Мемнон там, внизу. Я чувствую это, как биение собственного сердца, и если снова сосредоточусь на нашей связи, то смогу ощутить, как меня тянет к нему. Ближе, ближе…

Эйслин тщательно все спланировала, но не озаботилась сказать мне, где находится Мемнон. Думаю, она не закончила.

Эта мысль вселяет в меня надежду. Это все, что мне нужно, – капелька надежды.

Осторожно спускаюсь по лестнице, придерживаясь за стену, чтобы не рухнуть вниз.

Сперва я ничего не замечаю вокруг, но пальцы постоянно попадают в какие-то углубления, и я наконец обращаю внимание на вырезанные в стенах письмена. Присматриваюсь внимательнее.

…собрав в себе мощь богов, Мемнон Неукротимый изгнал даков с их земель…

…с одними лишь кровными братьями всадниками ворвался в неприступный Рим, захватив царицу…

Стиль не мой, но я – одна из немногих, кто не только в курсе всех этих событий, но и умеет читать и писать на сарматском с помощью латинского алфавита. Нетрудно будет предположить, что я тайно помогала построить гробницу, наблюдая за ее созданием.

Меня пробирает дрожь, не столько от потери крови, сколько от осознания грандиозных масштабов сотворенного Эйслин, стремящейся осуществить свой план.

Чего она хочет от моего мужа?

Этот вопрос не дает мне покоя.

Но все мысли о ее мотивах исчезают, едва я вступаю в погребальную камеру. А это именно погребальная камера, вне всяких сомнений. В центре освещенного факелами пространства стоит белый мраморный саркофаг. Крышка с него снята. Отсюда я вижу только блеск чешуйчатой брони, но я знаю — там Мемнон.

Даже если бы связь не указывала на это, изгиб груди и сияние бронзовых доспехов говорят сами за себя.

Из горла рвутся глухие рыдания. Я не верила, что он спит, не верила по-настоящему — до этого мига.

Плетусь к каменному гробу. Щемящая боль в сердце притупляет жгучую боль от ран. Едва взгляд успевает коснуться чарующих, смягченных сном черт, как у меня подкашиваются ноги и я тону в боли – такой беспросветной и глубокой, что даже не знаю, как из нее вырваться.

Он уже вне моей досягаемости. Погруженный в столетний сон. Если бы это была магия смертных, я могла бы попытаться взломать чары, но Эйслин – фейри, а их магия иная, несовместимая с нашей.

Но даже если бы заклятье и можно было снять, я умираю. Империя Мемнона заполнена готовыми к бою римлянами, его воинами-предателями и коварными фейри.

У нас слишком много врагов и совсем нет времени. По моим щекам катятся слезы.

Осторожно касаюсь своего живота. Я хочу возмездия, но больше всего сейчас я хочу мира. Спокойствия. Для меня, для моей родственной души. Жизни, где мы могли бы любить друг друга, не боясь, что наши враги убьют нас.

Пытаюсь подняться, скрипя зубами от боли. В глазах чернеет, и только моя магия, похоже, еще отгоняет смертный мрак: кое-как мне все-таки удается выпрямиться. Во мне еще осталась жизнь!

Смотрю на гроб, где покоится Мемнон, неподвижный, как сама смерть. Кажется, он даже не дышит.

Наша связь говорит мне, что муж мой жив, но никаких признаков этого я не замечаю.

Глажу его по волосам, убираю их со лба. Моя кровь и мои слезы капают на его доспехи.

– Нет, так все не может кончиться, – шепчу я. – Мы вечны.

Чувствую, как что-то мрачное и решительное пробуждается во мне.