Книга Околдованная, страница 177 – Лора Таласса

Моя магия вспыхивает на миг, и я задыхаюсь, когда она сливается с магией Мемнона.

Смотрю на колдуна.

Он тоже смотрит на меня, и взгляд его мягок… и страстен одновременно.

Сердце мое скачет, мне не хватает воздуха, и хотелось бы, чтобы это было вызвано ужасом, а не странным любопытством, которое подстрекает меня коснуться его лица и полностью подчиниться принесенной мною клятве.

– Теперь твои воспоминания, – говорит Мемнон, осипший от переполняющих его эмоций.

Снаружи открываются и закрываются двери машин.

Мемнон отпускает мою руку – и стискивает мое лицо.

– Est amage, я знаю, это похоже на конец, но клянусь, это только начало. Что бы ни было между нами, мы снимем это проклятье и все исправим. Я все еще твой – навеки.

Я стискиваю зубы. Нам нечего исправлять. Брак, узы – это будет лишь по названию.

Мемнон, должно быть, что-то увидел или почувствовал, потому что лицо его мрачнеет.

Он берет мои руки в свои, и наша кровь снова смешивается.

– Повторяй за мной, – колдун переходит на другой язык, голос его становится более раскатистым и гортанным, – «Проклятье, что я наложила, я ныне снимаю. Я отзываю свою волю. Я кладу конец своему заклятью. Я привожу в равновесие то, что я исказила».

Эхом повторяю его слова. С каждой фразой голова гудит сильней и сильней.

– «Открываю воспоминания, которые мое проклятье пыталось скрыть. Отныне и вовеки».

Глубоко вдыхаю – и повторяю и это. Моя магия беспокойно бурлит под кожей. Нарастающее давление нервирует.

Мы с Мемноном вновь повторяем эти строки, на сей раз вместе.

– Отныне и вовеки.

Магия взрывается где-то за глазами и…

Начинается.

Начинается с самых свежих воспоминаний, воспоминаний этого вечера, потом остаток дня заполняется такими подробностями, что я почти задыхаюсь.

Это… это на самом деле работает.

Значит, какая-то часть продолжала сомневаться, что все получится.

Ко мне возвращается вся прошлая неделя, потом позапрошлая и та, что была перед ней. Воспоминания приходят быстрей и быстрей, и у меня нет времени изучать каждое.

Я вижу то, что происходило здесь, в Ковене Белены, и то, что было до этого.

Я вижу, как открываю гробницу Мемнона, вижу, как пробуждаю свою заточенную половину. Вижу, как нахожу Нерона – и кошмарную авиакатастрофу, в которой я выжила.

Я разлепляю губы и хотя знаю, что Мемнон пристально смотрит на меня в настоящем, я заключена в своем прошлом. Мои эксгумированные воспоминания требуют всего моего внимания.

Ко мне возвращаются последние годы, и я задыхаюсь. Так много там было ожиданий, разочарований, сомнений в себе – когда я пыталась вступить в Ковен Белены. Но в то время я многое и открыла – что вполне способна жить сама по себе в Сан-Франциско. У меня была работа, я оплачивала аренду.

Знание возвращается ко мне вплоть до самых крохотных крупиц, до вещей, в которых я никогда не была точно уверена, – ну, например, что мне нравится заниматься спортом, несмотря на нытье и стоны по этому поводу. Я действительно ужасный кулинар – мой разум раскопал множество неудачных попыток готовки. Я была близка с четырьмя мужчинами – включая Мемнона, – а свиданий у меня было куда больше, чем я представляла. Свои любимые книги я перечитывала по полдюжины раз каждую и каждый раз искренне наслаждалась ими.

Возвращаются годы в Академии Пил, школе-интернате для сверхъестественных, потом воспоминания о жизни до Пробуждения силы. Даже их не пощадила моя разрушительная магия.