Книга Околдованная, страница 55 – Лора Таласса

– Конечно, – продолжает он, – едва ли ты планировала мою кончину лишь для того, чтобы стать столь жалкой тенью себя бывшей…

Моя рука взлетает прежде, чем я вообще понимаю, что собралась ударить его. Ладонь звонко хлопает его по щеке.

К черту последствия, это было здорово!

– Я не знаю, кто эта гребаная Роксилана, – я вновь перехожу на латынь, – но я поставлю за нее свечку и помолюсь, чтобы ей еще долго не пришлось иметь с тобой дела. Держу пари, она хохотала, когда закапывала тебя. Потому что я бы точно хохотала!

Я зашла слишком далеко.

Глаза Мемнона вспыхивают, из груди его рвется ужасающее рычание. Если раньше он выглядел зверски, то сейчас мне кажется, что его вот-вот хватит удар.

Не отпуская моего горла, он оттаскивает меня от раковины.

– Забудь о моих прежних планах, – говорит он на том, древнем языке, и голос его низок и смертоносен. – Я заставлю тебя заплатить сейчас.

Его рука соскальзывает с моей шеи, стискивает запястье, и там, где его ладонь касается моей голой кожи, остаются колючие мурашки.

Пытаюсь вырваться из его хватки. Тщетно. Мемнон выволакивает меня из кухни, его магия окутывает меня, и я, спотыкаясь, тащусь за ним. Нерон идет следом, вышагивая так, словно происходящее его совершенно не беспокоит.

На первом этаже тихо, если не считать статического гудения мигающих ламп. Несмотря на поздний час, едва ли я единственная, кто еще бодрствует. И все же, если не считать Мемнона, в доме необычайно тихо.

Почему так, я вижу, когда Мемнон вталкивает меня в фойе: в воздухе меж двумя коридорами и библиотекой висят мерцающие остатки синих чар.

Вероятно, наложенных Мемноном заблаговременно, и, вероятно, наложенных так, чтобы он мог утащить меня, никем не замеченный.

Неужели то же самое случилось с Кейт?

Интуиция подсказывает мне, что этот мужчина никогда не посмеет причинить мне вред, но та же интуиция также говорит, что он жесток и опасен. Он хватал меня за шею, угрожал мне, а теперь тащит меня Богиня знает куда. О, а еще он колдун, чья сила пожирает совесть.

Если я выйду с ним за дверь, я, возможно, никогда не вернусь.

Почти не раздумывая, ловлю прядь своих волос, дергаю, вырывая ее, и выпаливаю:

– Волос с головы упал, тронул пальцем – и пропал, ты, отвергнутый мужик, улетишь отсюда вмиг!

Сила выплескивается из меня, врезается в Мемнона – и вырывает мою руку из его руки.

Моя магия создает что-то вроде аэродинамической трубы, мерцающие оранжевые струи сбивают незажженный канделябр, подбрасывают в воздух какие-то бумаги. Вокруг нас беспорядочно мигают лампы.

Мемнон поворачивается ко мне. Теперь он улыбается, но улыбка эта остра как нож.

– Вот твоя сила, Императрица, – говорит он, борясь с моей магией, которая продолжает выдавливать его.

За его спиной распахивается входная дверь, словно она тоже хочет поскорее избавиться от Мемнона.

Смотрю на него. Знаю, что волосы мои развеваются.

– Убирайся.

Еще одна волна силы бьет его в грудь, отбрасывая к дверному проему.

Он хватается за косяк, сопротивляясь моей ураганной магии.

– Тебе не отсрочить неизбежное, – говорит он. – Я вернусь.

Вздергиваю подбородок:

– Отлично, а пока я поставлю свечку за упокой твоей жены.

Глаза его горят: он тоже собирается с магией. Богиня, как он прекрасен. Прекрасен и зол. Но прежде, чем он успевает сделать что-то со своей силой, я слышу хриплое рычание каменных ламассу, стражей порога.