Книга Кукла наследника, страница 100 – Олла Дез

Нет! Я не хочу! Я не готова!

Я принялась судорожно оглядываться в поисках того, куда бы я могла спрятаться. Но я уже изучила библиотеку вдоль и поперек и знала тут каждую полку. Здесь было негде спрятаться.

‒ Стража! От двери не отходить! Никого не выпускать и не впускать! ‒ между тем от дверей раздался грозный рык моего дракона.

А потом я отчетливо услышала его шаги. Он шел по библиотеке и заглядывал в каждый проход.

‒ Марика, девочка моя. Из библиотеки только один выход. Она расположена высоко, и в окна, пожалуйста, не суйся. Я потом могу тебя покатать, но сама ты можешь сорваться. Обещаешь не лезть в окна? ‒ его голос был негромок и доносился из первых рядов.

‒ Я не дура! И не самоубийца! ‒ крикнула я и бросилась в следующий ряд.

‒ Нет! Марика! Нет, конечно! Еще там у озера, когда я увидел тебя впервые и ты пряталась за Сольвейг, я сразу понял, что ты сама жизнь. Просто не совершай необдуманных поступков. Только и всего. Будь осторожна. Я прошу тебя, ‒ его голос был очень ласков и нежен.

Я бы растаяла, но что-то мне мешало. Вот не готова я пока. Мне и в самом деле нужно время. И я перебежала в следующий ряд.

‒ Марика, и еще. Я постараюсь дать тебе время. Но пожалуйста, давай поговорим, а потом ты примешь решение. Просто поговорим, а потом убегай? Обещаешь? ‒ продолжил увещевать меня он.

Я добралась до конца полок. Тут дальше была глухая стена, на которой висела огромная картина в тяжелой раме. Я точно помнила, что с нее на меня всегда скалился огромный дракон жуткого вида, и всегда старалась обходить эту часть библиотеки стороной.

Но вот сейчас на картине была изображена девушка. Я открыла рот и во все глаза смотрела на картину. Девушка была в платье, похожем на то, что носили тут почти все. И служанки на праздник могли такое надеть, да и у меня было похожее. Девушка в одной руке держала куклу, а второй рукой она указывала жестом на игрушку, привлекая к ней внимание. Как будто давая подсказку. Только вот на что?

Голос Сигурда приближался. Он продолжал что-то говорить, негромко и ласково. Что-то, кажется, про свою маму. Но сейчас меня больше интересовала картина в большой раме передо мной.

Почему девушка на картине мне казалась знакомой?

‒ Ох… ‒ вырвался у меня вздох, и я прижала ладошку к губам.

Если девушку на картине состарить, добавить морщин и волосы сделать седыми… То она будет как две капли воды… Это же незабвенная Зинаида Мафусаиловна! Моя соседка! Да, даже серьги в ушах у девушки были похожи на серьги Зинаиды Мафусаиловны. Такие огромные натуральные жемчужины все наперечет, и я была уверена, что у нее в ушах обычный дешёвый пластик или современный искусственный жемчуг. А вот теперь, глядя на эту картину, я уже не была в этом так уверена. Хотя и помнила прекрасно о двух жемчужинах грушевидной формы, которые вечно путают. Одна называется «Перегрина», а ее сестра «Пелегрина» *. Одна принадлежала Марии Кровавой, а потом Элизабет Тейлор, а вторая, кажется, Юсуповым. В любом случае, вот такой большой, правильной грушевидной формы жемчуг ‒ большая редкость.

‒ Марика! ‒ раздался голос Сигурда совсем близко, вырывая меня из задумчивости.

Так! На что она указывает пальцем? Если не на куклу, то на что? Если выйти за рамки картины… что у нас там? Рама. А на раме что? Вензелёк, и не один. И я, подскочив к раме, принялась примерно в том месте, куда указывал палец девушки, нажимать на все подряд. И у меня получилось!