Книга Переполох в гареме. Попаданка в султанский гарем, страница 62 – Диана Озтюрк

С замиранием сердца она подходила к конюшне, мысленно моля, чтобы конюха на рабочем месте не оказалось. На этот раз удача ей улыбнулась. Оглядев всех, она сразу почувствовала, к кому нужно подойти: это был тот самый угольно-чёрный жеребец-бунтарь. Сделав несколько медленных шагов, она остановилась, выдержав между ними почтительную дистанцию. Безмятежно дремавшее животное встрепенулось при виде нежданной гостьи. Быстро подняв морду, настороженно фыркнув, посмотрело в её сторону. Другие лошади в стойле заволновались, выжидающе мотая гривами; напряжение в воздухе стало почти осязаемым, но на лице Златы не дрогнул не один мускул. Она в своей стихии, словно птица феникс в огне, расправила крылья: идеально прямая спина, отточенность жестов, а во взгляде читалась жёсткость — и ей это особенно шло. Бунтарь почувствовал в ней безусловного лидера; он словно оторопел и замер в нерешительности.

— Эй, давай познакомимся? — дружелюбным тоном громко обратилась она к нему.

Направив в её сторону уши, жеребец вслушивался в голос. Какое-то время она поговорила с ним на расстоянии, до тех пор, пока поза его тела не стала расслабленной. Ощутив свою силу, позволила себе сделать ещё несколько медленных шагов; теперь их разделяла лишь вытянутая рука. В его глаза не смотрела прямо — он мог воспринять это как угрозу, — и выбрала тактику подходить немного левее, нежели напрямую. Лошадь легко спугнуть, и этого хотелось меньше всего. Вытянув руку, позволила ему себя обнюхать, а после медленно принялась поглаживать по шее, вкрадчивой речью, приговаривая ласковые слова. Рано думать, что он позволит сию минуту себя оседлать; агрессию не выражает — уже значительный прогресс. Как она могла судить, настоящий конюх боится к нему подходить, и судя по рассеянному на полу корму, делает работу только на расстоянии.

Неожиданно дверь в конюшню со скрипом открылась. Она ожидала увидеть кого угодно, но только не самого султана. Одежда императора была сдержанная, лишь в зоне ворота вышит орнамент золотыми нитями; в целом фасон подчёркивал его высокий рост и широкие плечи. Встретившись с ним глазами, она застыла в немом шоке. Всё бы ничего, но перед ней стоял тот мужчина из картины. Сам султан Левент собственной персоной — этого не может быть! Он жил в далёкие османские времена, был настоящим правителем и полководцем. Злата могла предположить, что перед ней стоит загримированный актёр, если бы не одно «но»… Те ощущения от энергетики портрета и то, что она испытывает в данную минуту, идентичны. Пленительная аура могущественного человека; в нём есть сила, за которой хочется идти без всяких мыслей, даже не задумываясь. Неожиданный поворот событий требовал осмысления; она растерялась и не знала, как реагировать, что говорить. Её действительно окружает настоящий османский мир. В горле пересохло, коленки тряслись. Господи, думала она, лучше бы попала в секту.

Вместо слов падишах вопросительно посмотрел на поданного, застывшего у его нового коня. Он никогда не видел его ранее; предположительно, тот являлся конюхом — жутко неопрятен и, как беспризорное дитя, измазан в грязи. Наконец, тот перестал стоять как истукан и, отдав поклон, виновато уставился в пол. Он не вызывал раздражения своей непочтительностью; султана наоборот подкупила искренняя реакция парня, без фальши и лицемерия, к которому он привык.