Онлайн книга «Мастер и Воланд»
|
О том, что французская публика может не явиться на советские спектакли, артистов совсем не беспокоило. Главное, они будут в Париже – в свободной стране, в лучших музеях мира, на концертах. Одна эта мысль кружила головы, и от счастья они точно опьянели. Их лица сияли, они пожимали друг другу руки, покидая кабинет главного режиссера. – Михаил Афанасьевич, задержитесь на минутку, – сказал Станиславский. – У меня к Вам разговор. Я Вас включил в список. Когда в министерстве обсуждали этот список, то спросили в первую очередь о Вас: «А не получатся ли так, что Булгаков останется за рубежом и не вернется?» Я их заверил, что это исключено, зная Вашу любовь к Елене Сергеевне и ее сыну; Вы никогда бросите их. То есть я поручился за Вас. Там был один чекист, который предупредил: «Передайте Булгакову, если он останется там, то его жену арестуют, а сына сдадут в Дом для сирот». Вот такой был разговор. – Я благодарен Вам за доверие ко мне и за эту поездку. От радости у меня нет слов. Вечером Булгаков вернулся домой с веселым лицом. Открыв дверь, жена поняла: в его жизни случилосьнечто очень приятное, тем более из внутреннего кармана светлого костюма он извлек бутылку вина. – Неужели театр будет ставить твои запрещенные пьесы? – воскликнула Елена, и ее охватила радость. – Нет, это что-то другое. Угадай! Лицо жены стало задумчивым. – Всё равно не отгадаешь. Наш театр едет в Париж – и я тоже! Елена не могла поверить и спросила: – Это розыгрыш? Я знаю, ты любишь подобные шутки. – Клянусь Богом, – и он перекрестился, что делал редко. – Я так благодарен Станиславскому… Жена бросилась на шею Михаила и крепко обняла. – Жаль, что мы не можем поехать вместе! – Не думай об этом. Эта поездка тебе очень нужна, а то твои нервы совсем расшатались. Вдохнешь там воздух свободы, будешь наслаждаться искусством, как это замечательно! – И снова вернусь в родную тюрьму? Если честно, у меня дикое желание остаться там. Не будь Вас, я так и поступил бы. Хотя нет, тогда из-за меня могут арестовать Станиславского – его обвинят в том, что это он организовал мой побег. И жизнь великого режиссера закончится в тюрьме. Для меня это недопустимо. В последующие дни театр репетировал пьесы, которые хотели показать в Париже. Цель СССР – показать, что в стране процветает социализм, и им следует брать пример у коммунистов. Булгаков вместе с режиссером тоже сидел в зале, наблюдая за игрой актеров. За неделю до отъезда, ближе к вечеру, режиссер с мрачным лицом сам зашел в кабинет драматурга Булгакова и тяжело опустился на стул у окна. У Булгакова забилось сердце: неужели отменили гастроли? – Михаил Афанасьевич, я пришел с грустной вестью: Вас вычеркнули из списка для поездки в Париж, так решили в Министерстве, хотя я сомневаюсь, ведь вначале они дали добро. Я не знаю, какие интриги против Вас там, наверху… Мне жаль… – и режиссер вышел из комнатки. У писателя по щекам потекли слезы, и он произнес: «Вот тебе и Лувр, и Версаль! А впрочем, чего ты ждал от Воланда, если ты отказался склонить колени пред ним – отказался писать пьесу о нем?» Прошло шесть дней. В день поездки в Париж – в страну его мечты – все собрались у театра. Возле колонн здания стоял автобус и грузовик, куда погрузили ящики с декорациями. Булгаков сидел за столом в своей комнатке и слышал внизу веселые голоса артистов, которые садились в автобус. Он был так подавлен, что ему не хватило сил подойти к окну и пожелатьколлегам счастливой поездки. Он курил сигарету за сигаретой, окутав комнатку дымом. |