Книга Черная овечка, страница 2 – Бринн Уивер, Алекса Харлоу

Вам не кажется странным, что я знаю марку его перчаток для гольфа? Так и должно быть. Возможно, это почти так же странно, как думать о перчатках для гольфа, сидя верхом на маленьком члене и мурлыкая имя, которое наполняет меня отвращением и волнением в равной мере. Скорее всего, это не вписывается в общепринятые рамки «интимного». Но интимность определяется как близкое знакомство.

Близость может быть прикосновением между двумя влюбленными.

Или прикосновение клыков паука к телу мухи.

— Господи, Эмма, — шипит он, когда я двигаю бедрами. Я улыбаюсь, проводя пальцами по его ухоженной груди. Он не замечает, что я прилагаю минимум усилий к своей улыбке. Его полуприкрытые глаза сосредоточены только на моих сиськах. — Где ты была всю мою жизнь?

Убиваю таких придурков, как ты, и растворяю их тела в гипохлорите натрия. Занята немного, в общем.

— Ждала тебя, милый.

Мне нужно почистить свой мозг зубной щеткой. Возможно, мой ответ был немного резковат, но на данный момент это не важно. Он не замечает.

Кстати, меня зовут не Эмма. В этой ситуации все не так, как кажется. Во-первых, надвигающийся оргазм не очень реален. Мне придется притвориться. Его короткий член не справится со мной, так что, думаю, на этот раз разочарование будет более острым. Эта спальня на самом деле не просто спальня, здесь скрыт набор оружия. Книжная полка на стене слева на самом деле дверь в потайную комнату. Фактически, целое логово. Все обо мне, обэтом месте, об этом интимном моменте… это все ложь. Единственная правда — это паутина, которую я сплела вокруг нас, и смерть, которая поджидает в тени.

— Я кончаю, — говорит Тристан, откидывая голову на подушку и зажмуривая глаза. Его шея напряглась из-за задержанного дыхания. Его вены выпирают из плоти. В такие моменты Смерть берет меня за руку костлявыми пальцами и шепчет на ухо. Удавка.

Да, удавка.

— О, Тристан, да, — говорю я, прижимаясь своим тазом к его. Оргазм пробирается сквозь мой живот, сжимая мое лоно вокруг его короткого ствола. Разрядка длится примерно мгновение, хотя я притворяюсь, что это продолжается гораздо дольше, пока он опустошается в презерватив. Мой оргазм — как вода, выпущенная через клапан в плотине. Там целое озеро, запертое за непроницаемой бетонной стеной, до которой мне никогда не добраться.

Я соскальзываю с Тристана, борясь со своим отвращением под маской, которую я называю «Милая сексуальная кошечка», когда он ловко снимает презерватив. Он берет салфетку из коробки рядом с кроватью и заворачивает его, затем кладет на прикроватный столик. Не в мусорное ведро рядом с тумбочкой, просто… на тумбочку.

Удавка. Удавка. Удавка.

— Это было здорово, малыш, — ласково говорю я, когда Тристан ложится на спину, из его груди все еще вырываются тяжелые вздохи. Я изображаю ту же одышку, но мое сердце уже вернулось к нормальному ритму.

— Правда. Ты потрясающая, Эмма, — его шелковистая ладонь скользит вверх и вниз по моей руке. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, вероятно, об уходе, о том, что завтра рано вставать, о рабочей встрече, о какой-то ерунде. Я не даю ему договорить.

— Останься ненадолго, — мурлычу я, наклоняясь ближе, чтобы прикусить мочку его уха. На вкус как соль и одеколон Тома Форда. — Я разрешу тебе засунуть его мне в задницу.