Книга Жнец и Воробей, страница 15 – Бринн Уивер

Я коротко киваю ему, и потом Хосе поворачивается, протягивая руку доктору Кейну.

— Спасибо за помощь, доктор Кейн.

Доктор принимает предложенное рукопожатие, хотя выглядит не очень уверенно, будто слова Хосе его задели. Не успеваю понятьего выражение лица, как Хосе заключает его в объятия, хлопая по спине. Шепчет что-то Кейну, и взгляд доктора устремляется на меня. Его голубые глаза, как лазер, пронзают меня насквозь и достигают той глубокой, темной дыры внутри, которая начинает ещё сильнее разрушаться. Доктор Кейн едва заметно кивает, а Хосе в последний раз хлопает его и отпускает. Он оборачивается в дверях и подмигивает мне. И всё. Хосе ушел, а рана кровоточит слишком сильно, чтобы я могла скрытьеё за привычной маской безразличия.

Доктор Кейн долго смотрит на дверь, не отрываясь, словно пытается разгадать какую-то загадку. В руках он всё ещё сжимает планшет. Его анализирующий взгляд прикован к тому месту, где только что стоял Хосе. Потом он поворачивается ко мне. И, видимо, моя тоска и боль слишком очевидны, потому что он тут же показывает фальшивую, успокаивающую улыбку.

— Док, у меня нога отвалится?

Он хмурит брови.

— Что? Нет.

— Просто ты смотришь так, будто сейчас скажешь, что она гниет и скоро отвалится.

— Всё будет хорошо, — говорит он, кивая на мою ногу, зафиксированную и поднятую на пенопластовом блоке. — Мы туда жемчуг положили.

— Жемчуг? — я невольно усмехаюсь. — Тебе нравится жемчуг¹? Не обижайся, но по тебе и не скажешь.

Доктор Кейн моргает, будто пытается понять иностранный язык. Затем выражение его лица меняется, и он сдавленно кашляет в кулак.

— Эм, жемчужины с антибиотиками. В твоей ноге.

— Уже легче. А то бы пришлось пересмотреть твои дипломы об образовании. Возможно, с помощью адвоката.

На щеках этого симпатичного доктора появляется очаровательный румянец. Он проводит рукой по своим идеальным волосам, и хотя большая часть из них возвращается на место, я испытываю странное удовлетворение, заметив несколько непослушных прядей, которые не хотят подчиняться.

— Не больно?

— Нормально, — вру я.

— Принимаешь обезболивающее?

— Не особо. Я в порядке.

— Спишь?

— Да.

— Ешь?

Я прослеживаю за взглядом доктора, который уставился на недоеденный сэндвич с индейкой, стоящий на прикроватной тумбочке.

— Эм… — мой желудок громко урчит, заполняя тишину. — Я бы не назвала это едой.

Доктор Кейн хмурится.

— Тебе нужно поддерживать силы. Правильное питание поможет твоему телу восстановиться и бороться с инфекцией.

— Ну, — говорюя, приподнимаясь на кровати, — ты можешь выписать меня отсюда, и я обещаю, что первым делом найду нормальную еду.

Он хмурится ещё сильнее и кладет планшет на тумбочку.

— Давай посмотрим, как заживает, — говорит он и берет латексные перчатки, подходя к моей кровати.

Он предупреждает меня обо всем, что собирается делать. Я сейчас сниму шину. Сейчас сниму повязку и посмотрю на рану. Его слова бесстрастны и профессиональны, но его руки теплые и нежные, когда он касается моей опухшей ноги. В его прикосновениях есть какая-то доброта, которая выходит за рамки формального отношения. Но он кажется другим человеком, не таким, каким был, когда я держала его за руку в машине скорой помощи. Словно тогда я видела его настоящего, а сейчас он спрятан за отполированной маской.