Книга Жнец и Воробей, страница 18 – Бринн Уивер

— Черт.

Здесь жарко, как в аду, и все, чего я хочу — это завалиться внутрь и, если честно, разрыдаться в подушку. Проблема в том, что я не знаю, как это сделать на костылях, ведь дверь находится в полуметре от земли и узкую внутреннюю лестницу. Я никогда не задумывалась о покупке нормальной складной лестницы. Зачем она мне?

Мои плечи опускаются. Я опираюсь всем весом на костыли, и мое тело протестует.

Пытаюсь прогнать слезы, когда слышу звук приближающейся машины.Быстро смахиваю слезы большим пальцем и с новой решимостью хватаюсь за костыли. Нельзя, чтобы кто-то глазел. Добираюсь до двери, вставляю ключ в замок и поворачиваю его. И в этот момент чья-то большая рука тянется над моей головой и открывает дверь.

Я вздрагиваю и чуть не падаю, когда оборачиваюсь. Солнце бьет в глаза, не позволяя разглядеть мужчину. Он успевает схватить меня за руку.

— Прости, — говорит он, и его голос кажется до боли знакомым. Он тут же отпускает мою руку и отступает на шаг. — Не хотел тебя напугать.

— МакСпайси…? — я щурясь смотрю на него, а затем перевожу взгляд на стоящий неподалеку «Ford F-250». В кузове стоит мой мотоцикл. — Что ты тут делаешь?

— Судя по всему, пугаю тебя до чертиков. Прости, — отвечает он и бросает взгляд на открытую дверь и узкую лестницу, ведущую в мой дом, после чего хмурится. А когда он снова смотрит на меня, от его пристального взгляда по моей коже бегут мурашки. — Я слышал, что тебя выписали сегодня утром, а не после обеда, поэтому решил завезти мотоцикл и узнать, как ты. Как себя чувствуешь?

Я могла бы и соврать, но у меня нет на это сил. Почему-то хочется быть честной с ним. Возможно, дело в том, как он смотрит на меня, не отводя взгляда, как держит открытой дверь и как словно готов подхватить меня, если я споткнусь.

— Последние несколько дней были просто ужасны, — произношу я тише, чем хотела бы.

Лицо доктора Кейна смягчается. Он немного ослабляет хватку на двери, и она со скрипом открывается чуть шире.

— Да, могу себе представить.

— Я справлюсь.

— Не сомневаюсь.

— Правда? Говоришь так, будто сомневаешься.

Он смотрит на автодом и пожимает плечами.

— Ступеньки какие-то ненадежные… — когда его внимание возвращается ко мне, на губах появляется слабая улыбка, а глаза на ярком солнце кажутся почти небесными. — Вот в тебе я ни капли не сомневаюсь. Ну, в том, что ты сама сможешь о себе позаботиться, конечно.

Я прикусываю губу, подавляя усталую улыбку, хотя он не заметил бы. Его взгляд мечется между темным салоном автодома, гравием под ногами и его машиной, словно он только и ждет, чтобы уехать.

— Док, я бы на твоем месте все-таки немного засомневалась, — говорю я, поймав его взгляд, когда он снова обращается ко мне. — Но я как-нибудь выкручусь. Спасибо, что вернул мотоцикл.Вот только помочь тебе его разгрузить я не смогу.

— Я сам справлюсь, — говорит он, и я киваю, благодаря, крепче сжимая костыли и снова сосредотачиваясь на входе в автодом. Там наверняка духота. Дороти стояла и пеклась на солнце, а я мечтаю стянуть с себя куртку, остаться в трусах и вырубиться спать до завтра. Добравшись до ступеньки, прислоняю костыли к боку автодома и хватаюсь за внутреннюю ручку. Док держит дверь, и я с трудом затаскиваю себя внутрь, шипя от боли, когда ударяюсь гипсом о выступ.