Книга Жнец и Воробей, страница 38 – Бринн Уивер

— Не думай, что я в восторге от этого, — говорю, доставая пиво и открывая его. Пью, чтобы успокоиться. Фионн вздыхает и подходит ко мне.

— Спасибо, успокоила.

Я пытаюсь улыбнуться, но он не отвечает взаимностью. Ставлю пиво на приборную панель и тянусь к трупу. Нужно найти его телефон. Тяну его за плечи, чтобы усадить прямо, и нахожу телефон в кармане. Конечно, он весь в крови. Вытираю о шорты.

— Отлично. Теперь отпечатки точно останутся, — говорит Фионн.

— Раз уж ввязалась… — подношу телефон к лицу Эрика, но ничего не происходит. Пытаюсьвытереть кровь с его лица, но всё равно не получается.

— У него должны быть открыты глаза, чтобы сработало распознавание лица, — говорит Фионн.

— Да? — открываю веки Эрика и пробую снова. Ничего. — Погоди, Док, — Оставляю костыли у двери, подпрыгиваю на одной ноге до заднего сиденья за инструментами. И нахожу то, что нужно.

— Боже милостивый. Роуз…

— Цирковая смекалка, — говорю и прыгаю обратно с инструментом в руке. Открываю глаз Эрика, оттягиваю веко и приставляю степлер. — В последний раз я чуть себе руку не прибила, так что будем надеяться на лучшее.

Фионн шепчет что-то, но я не слышу. Нажимаю на степлер, прибиваю веко к коже, и меня опять тошнит.

— Может, тебе найти другое хобби? — спрашивает он.

Кашляю. Опять появляется рвотный рефлекс. Пью пиво, чтобы хоть немного прийти в себя.

— Всё нормально.

— Вроде нет… Хотя, может быть, да. Я же потеряла сознание, когда руку степлером пробила. Джим потом махал моей рукой, как крылом.

— А когда я нашел тебя без сознания в смотровой?

— Ну, это не считается, учитывая все обстоятельства.

— Всё равно считается.

Быстро улыбаюсь и пожимаю плечами. Поворачиваюсь и проделываю то же самое со вторым веком Эрика. Со следующим щелчком меня опять выворачивает. Кровь течет по его лицу, поэтому я беру банку с пивом и поливаю его лоб, чтобы смыть кровь.

— Господи боже, — говорит Фионн. Это скорее обреченный вздох, чем шок. — Издевательство какое-то.

— Не говори. Столько пива на него потратили.

— Я не об этом.

Я криво усмехаюсь, вытирая лицо Эрика, а Фионн хмурится. Потом тяжело вздыхает.

— Ладно, — говорю я и пытаюсь сделать из губ Эрика что-то похожее на улыбку. Наконец получается разблокировать телефон. — Готово.

Открываю сообщения. Там все, как я и думала. Он изменял Наоми с кучей девушек. Привет, детка! Что делаешь? Приезжай сегодня ко мне! Я скучаю…

Потом открываю его переписку с Наоми.

Ярость захлестывает меня, и я хочу снова заставить его страдать. Прибить глаза степлером и скинуть с обрыва живым, чтобы он понял, что такое настоящий страх. Наоми жила так каждый день. Боялась быть с ним. Боялась остаться одна. Боялась его гнева. Теперь я точно знаю, что поступила правильно. Читаю его угрозы и оскорбления, его фальшивые комплименты и безумные тирады.

У меня щиплетв носу, когда я думаю о страданиях Наоми. О том, как она просыпалась каждое утро и понимала, что это её реальность. Я помню это чувство. Как безнадежность и страх выедают тебя изнутри. А каждый день превращается в пытку, когда ужас поселяется под кожей, как второе сердце.

Я прочищаю горло, но это никак не помогает избавиться от кома в горле.

— Он издевался над Наоми Уиттакер, она работает медсестрой в больнице, — шепчу я, показывая телефон Фионну. — Угрожал, запугивал. Она рассказала мне.