Книга Жнец и Воробей, страница 41 – Бринн Уивер

Я не чувствую.

И именно поэтому избегаю девушку из комнаты напротив. Потому что, как бы там ни было, я боюсь не её. Я боюсь за неё.

И я думаю об этом, укладывая принадлежности для вязания в сумку и забираясь в постель, в надежде уснуть. И внутри у меня никакого чувства вины. Только вопросы, на которые нет ответов. А что, если я всю жизнь пытался изображать того, кем не являюсь? Что, если я просто мразь, как и обзывал меня отец?

Просыпаюсьс утра после кошмаров, а Роуз то ли спит, то ли ушла куда-то. Это вообще не в её духе. Обычно она встаёт в шесть, всегда раньше меня, если только у меня нет ранней смены в больнице. Я привык к запаху вафель, кленового сиропа и бекона по утрам, и хотя она каждый раз готовит на нас обоих, я всегда завтракаю протеиновым коктейлем. Но этот запах стал чем-то родным. Он кажется мне домашним. Да и Роуз, похоже, нравится торчать здесь по утрам, она либо заводит разговоры, которые я стараюсь свести к минимуму, либо выкладывает карты таро и пялится на них, сморщив лоб. Ещё она накручивает прядь волос, когда не может понять, что они значат. А когда понимает, кричит «Та-дам» и щелкает пальцами. Или напевает что-то. Или бормочет с колодой. Или ловит мой взгляд и ухмыляется, как будто всегда знала, что я пялюсь на неё, как какой-то хренов девственник. Я пытаюсь сохранять дистанцию. Быть профессионалом. Но чувствую, что меня засасывает в её орбиту, притягивает её гравитацией.

А теперь я стою и пытаюсь уловить это её гравитационное поле через её дверь, как какой-то долбанный извращенец.

Но ничего не слышу.

Стучусь тихонько, костяшками пальцев. Ничего. Стучу погромче.

— Роуз?

Наплевав на все свои принципы, открываю дверь. И словно попадаю в комнату из чужого дома.

Покрывало, которое я ей купил, аккуратно расстелено на кровати. Жёлтые подушки подпёрты у изголовья. Но появились и дополнительные подушки, не парочка, а штук шесть, наверное, в цветочек, в полоску, в горошек, все разные, но почему-то отлично сочетаются. На тумбочке — фотографии в рамках и безделушки. На комоде стоит незнакомая мне картина. И цветы. Повсюду цветы. Монстера возле кровати. Плющ на полке. Орхидеи на подоконнике. Три хлорофитума красуются на подставках. За несколько дней, совершенно незаметно для меня, Роуз превратила эту безликую комнату в то, что напоминает дом.

У меня сразу появляется куча вопросов. Например, где, блять, она взяла все эти растения? И когда? Как? Сама она бы не справилась. Кто ей помог? И где, собственно, она сама? И почему меня так бесит, что её нет?

Останавливаюсь возле этой оранжереи на комоде. Рядом стоит ступка с пестиком, и вся внутри в каких-то фиолетовых разводах. Первое растение мне незнакомо. У него маленькие синие цветы и блестящие тёмные ягоды. Рядом— небольшой кустарник с цветами, похожими на бледно-розовые звёзды. Третье растение в ряду с цветами в форме капюшона, собранными вокруг вертикального стебля. Это я знаю. Аконит, или волчья отрава. Очень ядовитое растение.

Делаю ещё несколько шагов и наклоняюсь, чтобы рассмотреть фотографии на тумбочке. Роуз-подросток в мотоциклетной экипировке, рядом с мальчиками-близнецами. Роуз чуть старше, обнимает женщину в странном костюме. Фото Хосе Сильверии, гордо стоящего под светящейся вывеской «Цирк Сильверии». Я вспоминаю, как он меня обнял в больнице, когда Роуз сломала ногу. «Позаботься о нашей Роуз», — сказал он. «Ей это необходимо. Она просто ещё не осознает».