Книга Жнец и Воробей, страница 64 – Бринн Уивер

— Они не вечны.

— Некоторые вечны.

— Но не эти.

— Жаль.

Фионн закатывает глаза, раздражение делает их сапфировый цвет ещё более насыщенным. Я откидываюсь на спинку дивана и резко выдыхаю, отчего моя челка колышется. Мелкие морщинки в уголках его глаз разглаживаются.

— Так нельзя, — говорит он, кивая в сторону крючка, обходя диван. — Маленькая царапина может стать проблемой.

— Да, Док. Я слышала тебя раз пятьдесят.

— Вообще-то два…

— Я все понимаю. Но готова рискнуть ради облегчения, — говорю я, когда он подходит ближе. И он понимает, что я имею в виду. Это лишь момент. Один-единственный зуд, который вряд ли меня удовлетворит, ведь все доставляет дискомфорт. Внутри и снаружи я чувствую себя в ловушке, скованной слоями ткани, от которых не могу избавиться.

И, кажется, он впервые видит это.

— Ладно, — говорит он скорее себе. Опускается на колени и ненадолго смотрит мне в глаза. Мое сердце начинает биться чаще. Он смотрит на мою ногу и нежно обхватывает гипс одной рукой, а другую подсовывает под колено. — Не двигайся.

Он склоняется, его волосы щекочут моё бедро. Он выдыхает длинную тонкую струйку воздуха под край гипса. Его дыхание прохладное, и я чувствую, как шевелятся волоски на коже. Сердце бешено колотится. Интересно, чувствует ли он это? Замечает, как ускоряется мое дыхание? Делает ли этоспециально?

— Помогает? — спрашивает Фионн, и когда я ничего не отвечаю, он смотрит на меня. Я слабо киваю. Только это неправда. Стало только хуже. Если он и понимает, что мой жест неискренний, то ничего не говорит. Просто смотрит, изучает мое лицо. Его глаза становятся темными, зрачки расширяются. Он отворачивается, как будто больше не может смотреть, и дует снова. — Да, не так эффективно, как с крючком, — говорит он, усмехаясь, — но зато безопасно.

Я не хочу говорить ему, что становится только хуже… и не только там.

Внутри всё сжимается. Я стараюсь не двигаться, но не могу, когда его большой палец случайно касается моего колена, пока он выдыхает очередную струю воздуха под мой гипс. Бедро напрягается, я пытаюсь незаметно подвинуться, но не хочу, чтобы он останавливался. Даже если схожу с ума от того, что мне хочется большего. Даже если для него я всего лишь пациентка или подруга. Даже если потом будет только больнее.

Он дует снова и снова. Двигаю бедрами и упираюсь руками в сиденье дивана, но даже не осознаю, что делаю это. Кожа горит. Все внутри пульсирует, требуя большего. Я должна остановить это. Но не могу вымолвить ни слова, когда его теплая рука касается моей ноги. Когда его дыхание обжигает меня, пробуждая каждое ощущение.

Фионн поворачивается ко мне, держа мою ногу. Его взгляд скользит по моей шее, по груди. Я понимаю, что тяжело дышу, как после бега. Сглатываю, и его взгляд поднимается к моим приоткрытым губам.

Тихим, очень тихим голосом, и словно с облегчением он спрашивает:

— Роуз, с тобой все хорошо?

Он всегда разрушает мой кокон, в который я хочу спрятаться. Когда я пытаюсь соврать, у меня не получается. Могу только умолчать. Но сейчас мне некуда деться. Особенно когда он так пристально смотрит, замечая каждую мелочь. Я и так показала больше, чем хотела.

— Нет, — шепчу я и качаю головой. — Не особо.

Кажется, он не удивлен. И если ждал другого ответа, он этого не показывает. Ничего не меняется в его лице. Он все ещё держит мою ногу, словно собирается продолжать истязать меня своим дыханием.