Книга Опасная игра леди Эвелин, страница 76 – Виктория Богачева

— Благодарю вас, — сказала я ему и заметила, как расправилась залегшая на переносице складка.

— Вы не должны меня благодарить, — тем не менее голос его все еще звучал сурово. Потом он сделал жест ладонью, словно отбрасывал все, что случилось, и заговорил с чуть преувеличенной бодростью. — Итак, я бываю здесь нечасто, но знаю, что хвалят чай и свежую выпечку.

— Вы можете выбрать для меня на свой вкус, — отозвалась я, пробежав взглядом по строчкам меню.

Он хмыкнул, но больше ничего не сказал. Пока Беркли звал горничную и диктовал наш выбор, я смотрела сквозь витрину на площадь и прокручивала в голове то, что сообщил Томми.

— В какое место мы отправимся после кафе? — спросила я, едва мы вновь остались наедине.

— На службу к моему старому другу мистеру Эшкрофту.

Я нахмурилась припоминая.

— Мистер Эшкрофт был с нами в ту ночь, когда в особняк проникли?..

— Да. Благодаря ему же я смог ознакомиться с материалами дел об исчезновении других женщин, а не только мисс Фоули.

— И зачем же вы хотите его навестить?.. — наклонив голову набок, я посмотрела на него чуть снизу, из-под пушистых ресниц.

— Сообщить ему о том, что рассказал Томми.

Это звучало несколько неожиданно, ведь я была твердо убеждена, что Беркли не намерен допускать в свое расследование кого-либо из официальных лиц. Но спросить я не успела: вернулась горничная и принялась расставлять перед нами чайный сервиз. Затем мне принесли воздушное пирожное на изящном блюдце с золотым ободком. Но я отложила в сторону ложечку, потому как стол перед Беркли был пуст.

— Почемувы не едите? — спросил он вновь с ощутимым раздражением.

— Я хочу подождать вас.

Мне показалось, он подавился следующей репликой. Откашлявшись, Беркли сказал сдавленным голосом.

— Я не ем сладкое, миледи. Пирожное только для вас.

— Вы ничего себе не выбрали?..

— Чай, — он скривил губы.

Не знаю, почему, но я расстроилась. Кажется, я надеялась разделить с ним удовольствие от вкусного десерта и крепкого чая... Я взяла ложечку и разломала пирожное, попробовав маленький кусочек.

— Вам нравится? — и тут Беркли огорошил меня вопросом.

Я вскинула голову: он внимательно смотрел на меня, не отводя взгляда. Наверное, наблюдал все это время.

— Да. Мне нравится.

В строгих, холодных глазах мелькнуло облегчение.

— Вот и славно, — чопорно подвел он итог и потянулся разливать как раз заварившийся чай.

Несколько минут мы просидели молча. Я ковыряла пирожное, а он, цедя напиток, смотрел в окно.

— Я читала в газетах, что у вас разлад с отцом... — рискнула я задать вопрос, который давно вертелся на языке.

— Не называйте его моим отцом, — Беркли перебил меня. — Он — его светлость Лорд-канцлер, герцог Саффолк.

Он говорил не зло, даже как-то устало, и я вновь удивилась. Вещи гораздо более незначительные мгновенно выводили его из себя. А здесь он сохранял спокойствие...

Я уже не ждала ответа, когда граф заговорил вновь.

— Я весьма нелестно высказался по поводу работы Лорда-канцлера как главы юстиции на ежегодном заседании городского совета. Ему это не пришлось по нраву, — он довольно усмехнулся, и я поняла, что ни о своих словах, ни о разладе, ни о скандале он ничуть не жалел.

Упоминание должности главы юстиции отдалось где-то в груди глухой, горячей болью. Когда-то ее занимал мой отец. Дедушка всегда говорил, что отец служил достойно, но я не знала, можно ли ему доверять, или он просто утешал меня?.. И даже проверить я нигде не могла, ведь после измены отца и казни его имя было вымарано изо всех печатных источников.