Книга Маша и Гром, страница 85 – Виктория Богачева

Что менты хотят услышать от меня о Громове? Про его дела я действительно ничего не знала. А рассказать им про убийство Капитана — я так поняла, это погоняло мертвеца, который уже неделю, надеюсь, лежит закопанным в каком-нибудь далеком лесу, — это подставить саму себя. Смогу ли я спихнуть убийство на Громова, если припрет?..

Ну какой же он сукин сын, втянул меня в это дермище и бросил, типичный мужик! Хорошо устроился, козел, это ведь не его треплют за волосы и лапают похотливыми ручонками менты.

Меня затошнило, стоило только вспомнить о прикосновениях капитана. И полнейшую беспомощность, в которой я пребывала. Беспомощность и беззащитность перед здоровенными, наделенными властью мужиками. Такие же козлы, как и бандиты, ничем их не лучше. Две стороны одной и той же медали…

Я облизала сухие губы. Я ведь даже не успела позавтракать дома, и ничего не ела и не пила с самого утра… вернусь ли я в ближайшее время домой?..

Плечи пронзила острая вспышка резкой боли, и я застигала сквозь зубы. Мне казалось, вместо рук на меня подвесили две тяжеленных гири,и теперь они выворачивали мне кости.

Я больше не могла стоять на ногах и вернулась на лавку.

— Да-а, подруга, — проснувшаяся проститутка окинула меня оценивающим взглядом и снова закрыла глаза.

Я забралась на скамью с ногами, согнула их в коленях и прислонилась виском к прохладным прутьям решетки. Долго я так не выдержу. Я впала в какое-то оцепенение. Пытаясь справиться с навязчивыми мыслями о наручниках и невыносимым желанием скрестить руки на груди, я то ли задремала, то ли наполовину отключилась, сидя на той лавке. Я вроде бы все видела и слышала, но звуки долетали до меня через толстую пелену. Наверное, именно поэтому я не сразу, сообразила, что меня зовут, и менту пришлось потрясти меня сквозь решетку.

— Виноградова, на выход!

Я подняла на него мутный взгляд: полный мент махал мне рукой, открыв дверь клетки. За его спиной маячил незнакомый мужик, годившийся мне по возрасту в отцы. Посаженное по фигуре пальто и черный кожаный портфель делали его похожим на аристократа. Пошатываясь, я встала и едва не упала, и менту пришлось подхватить меня под локоть. Я взвыла, отшатнувшись в сторону, как будто он дотронулся до меня каленым железом. Руки пульсировали от сильной боли, которую я, наверное, никогда прежде и не испытывала.

— Спиной повернись, — велел мент.

Кроме него и красивого седого мужика с портфелем в помещении никого не было. Я озиралась по сторонам, выискивая майора и капитана, но их нигде не было.

А потом зазвенели ключи, щелкнули браслеты, и мои руки, словно тряпки, безвольно повисли вдоль тела.

— О боже мой, — я даже застонала вслух и опустила взгляд, чтобы убедиться: вот они, мои запястья. Я действительно их вижу.

На них уже расцвели уродливые багровые полосы от наручников с палец толщиной. Они ужасно опухли и побагровели, и выглядели неестественно, словно их накачали воздухом, в затем пришили к моим рукам.

— Свободна, — буркнул мент и ушел, позвякивая наручниками.

— Мария Васильевна? — седой мужчина впервые обратился ко мне. — Меня зовут Эдуард Денисович, я адвокат. Пройдемте, нас ждут снаружи.

Я пошла следом за ним, механически переступая ногами. Запястья одна за другой пронзали судороги: мне было даже больнее, чем в наручниках. Оказавшись снаружи после череды темных коридоров, я задрожала. В камеру ведь меня привели в одномсвитере, мой ватник так и остался висеть в кабинете тех двух уродов. Не прекращая потирать запястья, я поежилась и подняла голову.