Книга Маша и Гром, страница 86 – Виктория Богачева

Мужчина, представившийся Эдуардом Денисовичем, уверенно шагал через дорогу на другую сторону улицы. Я увидела, что там припаркованы два гелика и один мерседес. Я сразу же узнала тачки. В принципе, что Эдуард Денисович — это человек Громова, я поняла еще в ментовке. Кто же кроме него мог бы отправить ко мне адвоката?

Сам Громов стоял, прислонившись к задней двери гелика, и курил. Смотрел он как раз на здание ментовки. Злость придала мне сил. Я обогнала адвоката в два шага и подскочила к бандиту, и залепила ему пощечину раньше, чем он успел опомниться.

Эта сумасшедшая девка замахнулась во второй раз, к ней дернулась моя охрана, и мне пришлось одновременно перехватывать ее руку и махать пацанам, чтобы притормозили. Она зашипела как разъяренная кобра, когда я схватил ее запястье, и я сразу понял, почему. Даже тусклого света уличных фонарей и отблесков фар проносившихся мимо нас машин хватило, чтобы я увидел следы от браслетов — две широких, вдавленных в кожу багровых полосы.

Ну, нихера себе, менты в конец берега попутали.

Я машинально разжал руку и отпустил ее, и она тут же прижала запястье к груди, принялась его растирать. Это выглядело бы почти трогательно, если бы при этом она не испепеляла меня взглядом.

— Ты охренела?

Ей повезло, что до улицы меня немного успела повоспитывать мама. И она научила, что девочек бить нельзя.

Я обернулся к остановившимся в паре шагов от нас охранникам и дернул головой, чтобы они отошли. Эдуард Денисович как раз подошел к нам со стороны пешеходного перехода — в отличие от Маши, он не ломанулся перебегать четырехполосную дорогу без светофора.

— Это я охренела?! — она начала возмущаться, набрав в грудь побольше воздуха, но была перебита адвокатом.

— Кирилл Олегович, — тот смахнул невидимые крошки с идеально отпаренного воротника пальто, — дело пока никакое не возбуждено. Просто запугивали, — и, пожав плечами, он покосился на Машу. — Нам нужно точно знать, что они у вас спрашивали и что вы им сказали.

— Да пошел ты в жопу! — не знаю, почему, но вместо адвоката она снова наорала на меня. — О чем меня спрашивали? Да о твоих поганых делишках! Это вообще все из-за тебя случилось! Где были твои козлы на гелике, когда меня менты увозили? Кто меня кинул без объяснений, без поддержки, без всего?!

Под конец ее голос сорвался, и она всхлипнула. Сердито вытерла глаза рукавом свитера и тряхнула головой.

— Видеть тебя не могу! Бессердечная сволочь ты! — она хотела ударить меня кулаком по груди, но передумала и в последний момент потрясла им в воздухе. А потом развернулась и, широко, рассерженно шагая, направилась в противоположную от нас сторону.

Да какого, собственно говоря, черта? Я ее кинул?! Я ей денег велел второй раз отправить взамен тех, которые в аварии сгорели. Дебилов этих дежурить поставил! Кто виноват, что именно сегодняутром они проспали и опоздали, и увидели только, как ментовская тачка отъехала от подъезда? И я ее кинул?!

— Маша! — заорал я и пошел за ней. — Маша! Да стой же ты, идиотка! Тебе адвокат сказал, что нам нужно поговорить.

— Тебе неделю ничего не было от меня нужно, и сейчас обойдешься! — огрызнулась она, даже не повернув головы.

Она ускорила шаг и обхватила себя за плечи руками. Точно, она же в одном свитере пошла, ну точно идиотка. Сейчас замерзнет, потом заболеет, и наверняка снова я буду виноват.