Книга Последняя из рода. Скованные судьбой., страница 160 – Виктория Богачева

Талила не узнала мужа. Его никто не узнал, ведь чтобы скрыть отрубленные волосы, он велел гладко себя выбрить, а на лицо наложил повязку, которая прятала его нос и рот — будто бы он получил ранение в битве.

Неудивительно, что его не узнала жена. Он сам себя не узнавал, когда смотрел на свое отражение в водной глади.

Он не хотел мучить Талилу ни единой лишней секунды, но не мог пока выдать себя. Он хотел послушать, что предложит советник Горо, потому что не сомневался, что, оказавшись в плену, тот примется лгать, торговаться, угрожать, шантажировать и плести свою привычную паутину.

И потому Мамору продолжал стоять в тени, а его сердце — продолжало крошиться при виде отчаяния на лице Талилы.

— Твой муж в плену, девочка, — советник тем временем решил сбросить хотя бы маску вежливости. — Пленен и опозорен. Ты можешь покориться сейчас, и тогда наш милостивый Император дарует тебе прощение. Тебе и твоему никчемному супругу. Или ты можешь продолжать эту бессмысленную войну, в которую тебя вовлек бастард — и тогда ты окончишь свои дни в клетке и цепях. А он будет казнен.

Полководец Осака, едва услышав оскорбление своего господина, дернулся вперед, но взметнувшаяся ладонь Талилы удержала его на месте.

— Ты мог отрубить волосы любого самурая и обманом завладеть катаной моего мужа, — сказала она ровным голосом, впрочем, избегая смотреть на советника Горо. — Это ничего не доказывает.

— Ты не узнаешь волосы своего мужа? — усмехнулся тот и скрестил руки на груди.

Тяжелым взглядом Мамору испепелял его затылок и мысленно уговаривал себя еще немного выждать. Еще немного, еще несколько минут.

— Нет, — не дрогнув, соврала Талила.

— Ты можешь обманывать кого угодно, нотебе не удастся обмануть меня. И себя саму, — парировал советник. — Прими предложение нашего милостивого Императора. Покорись ему. И тогда он сохранит тебе жизнь. И — если ты докажешь свою верность — он может пощадить бастарда.

Сухой, каркающий смех Талилы заставил Мамору вскинуть обритую голову.

— Ты намного старше меня, советник, и люди говорят, что мудрее. Почему же ты тогда думаешь, что я буду цепляться за свою жизнь, если ты угрожаешь казнить господина Мамору?..

Советник Горо опешил, а такое случалось нечасто.

— Я сказал, что наш милостивый Император пощадит твоего мужа, если ты докажешь свою верность.

— Ты сказал, что он может пощадить, — поправила его Талила уже без улыбки. — И я тебе не верю. Ни единому твоему слову. Ни о плене, ни о пощаде.

— Ты пожалеешь о своем упрямстве, девочка. Пожалеешь, если не покоришься. Почему ты даже не спросишь, откуда у меня волосы и катана твоего мужа? Его предали — предали люди, которым он доверял. Полководец Хиаши, — мстительно прошипел советник Горо, — заманил его в ловушку. И то же самое случится с тобой.

Даже когда он швырнул им под ноги вещи Мамору, тишина, которая погребла под собой Талилу и ее людей, не была такой ужасающе душащей. Но слова о предательстве...

Казалось, даже воздух стал вязким, а каждый вдох оборачивался мучительным спазмом в груди. Самураи застыли, не решаясь пошевелиться — слишком явной была чудовищность услышанного. Речи советника Горо, пропитанные ненавистью и торжеством, били четко в самую суть.

— Ты лжешь… — хрипло вырвалось у Талилы.

— Мог, — злорадно оборвал ее советник, скользнув взглядом по ее побелевшим пальцам, сжимающим рукоять катаны. — Тебе не нужно повторять ошибки мужа. Покорись — и хоть у тебя будет шанс выжить.