Книга Последняя из рода. Скованные судьбой., страница 162 – Виктория Богачева

Она посмотрела на Такахиро, не зная, как озвучить свою просьбу.

— Не нужно никому знать о том, что я споткнулась, — наконец, выдавила Талила.

— Конечно, госпожа, — покладисто согласился он и покосился куда-то ей за спину.

Затем отступил еще на два шага и опустился на одно колено.

— Господин.

Талила круто развернулась на каблуках. В сопровождении полководца Осаки к ней приближался Мамору. У нее сердце разрывалось смотреть на его грубо обритую голову. Волосы для самурая были священны. Что он пережил... на что пошел... кто это сделал с ним? Неужели советник Горо сказал правду, и он действительно попал в плен. И там его обесчестили? Но как он сбежал?..

— Талила! — лишь услышав в голосе мужа нотки предупреждения, она опомнилась и посмотрела на ладони, по которым вновь пробегали языки пламени.

А она даже не почувствовала, когда создала их. Прикусив губу, она выругалась в мыслях. Так дальше не годилось. Куда исчез самоконтроль, которым она по праву гордилась? Уже второй раз за день — за день! — огонь появляется сам по себе, без участия Талилы. Она позволяла магии управлять собой, и это было неприемлемо.

На них смотрели со всех сторон, и очнувшаяся от переживаний и мыслей Талила склонила голову, бросив на мужа быстрый взгляд исподлобья.

— Здравствуй.

Множество невысказанных вопросов повисло между ними. В душе у нее раз за разом все переворачивалось. Она уже успела представить тяжкие муки, которые претерпевал Мамору в плену, ощутить злое, жгучее бессилие, слушая советника Горо, а теперь муж стоял перед ней, и какая-то часть сознания Талилы все еще не могла в это поверить.

Жадным, внимательным взглядом Мамору прошелся по лицу жены, подмечая малейшие перемены настроения. Он чувствовал ее напряжение, видел в заломленных бровях и морщинах, что не сходили с гладкого лба. В ее глазах недоверие до сих пор мешалось пополам с изумлением, и тихой радостью, и последняя согрела его сердце.

— Нам нельзя медлить, — сказал он, перехватив взгляд полководца Осаки. — Всех этих, — кивок на советника Горо и его людей, — связать. Я оставил войско, но мы должны как можно быстрее вернуться.

— Господин, — тихо позвал его самурай. — Это правда? То, что сказали о полководце Хиаши. Он стал предателем?..

Мукаотразилась на лице Мамору, когда он медленно прикрыл глаза. С губ на выдохе сорвалось стылое.

— Да...

Талила пошатнулась. В груди заныло, словно открылась старая рана. Смотреть на мужа было страшно, не смотреть — невозможно. А потом полководец Осака шагнул вперед и опустился на одно колено прямо в грязь.

— Это моя вина, — сказал он глухим голосом. — Я служил вместе с ним, я был старшим... Я должен был заметить, и это нет прощения.

Не сдержавшись, Мамору вздохнул.

— Поднимись, — приказал он бесконечно усталым голосом. — Поднимись, и больше я не желаю слышать ни о чьей вине.

Он мог бы казнить его. Он был в своем праве, потому что полководец Осака был действительно виноват. Но Мамору не намеревался больше проливать и каплю крови своих людей.

— Поднимись же! — повторил он нетерпеливо и раздраженно, потому что полководец Осака медлил.

Ослушаться второй раз он не посмел, но, когда он выпрямился, Талиле показалось, что самурай постарел на несколько лет за считаные минуты.

— А теперь ступай и исполняй мой приказ, — прорычал Мамору. — Собирай людей, мы должны вернуться как можно скорее.