Книга Последняя из рода. Скованные судьбой., страница 36 – Виктория Богачева

И Мамору не мог ее винить.

— Дай мне оружие, — потребовала она.

— Тихо, — велел он, нахмурившись.

Тени стелились по татами, медленно проникая в спальню из сада сквозь приоткрытые сёдзи. Они подползали к ногам и несли с собой неразборчивый, тихий шепот, в котором переплетались тысячи голосов. Если долго в него вслушиваться, можно было сойти с ума.

Он почти пропустил, как три воина, одетых в черное с ног до головы, просочились в комнату следом за тенями. Двое метнулись к Мамору. Последний же попытался зайти сбоку, чтобы схватить Талилу.

— Идем с нами, госпожа! Наш повелитель передал тебе то послание... — он осмелился заговорить!

Словно Мамору уже был мертв и не мог ничего услышать. Или сделать. Он не видел, но почувствовал охватившее Талилу напряжение, и стиснул челюсть. Он догадывался, что его женушка обманула главу императорской охраны. Но убедиться в этом было отчего-то приятно.

Больше он не стал тратить драгоценное время на размышления и бросился вперед. Боль в спине и ребрах, отголосок наказания брата, пронзила его тело, но он заставил себя забыть о ней. У него не было права на слабость.

Нападающие двигались быстро и бесшумно, словно ожившие тени. Первый накинулся на него с коротким клинком, нацелившись в живот. Мамору шагнул в сторону, его катана молнией рассеклавоздух, встретившись с оружием противника. Удар отозвался острой болью в боку, но он стоял, удерживая клинок.

Краем глаза он заметил сбоку движение: кажется, по неведомой ему причине жена не пошла добровольно к самураем, который ее позвал, и теперь он пытался к ней подобраться.

— Талила! — выкрикнул Мамору, не отрывая взгляда от нападавших. — За меня, быстро!

Она не сдвинулась с места. Не подошла к нему, но и от него в сторону не ступила.

Между тем третий воин, воспользовавшись моментом, обошел Мамору сбоку и двинулся к ней. Мамору перехватил катану обеими руками, нанося мощный удар по другому врагу, и едва не задохнулся, когда движение отозвалось жгучей болью в боку. Он пошатнулся и на мгновение опустил руки, пытаясь восстановить сбившееся дыхание.

Он думал, что давно привык к боли.

Младший брат заставил привыкнуть.

Но еще никогда прежде эта изощренная пытка-наказание печатью не длилась так долго. И ему не приходилось сразу после сражаться с тремя сильными противниками.

Самурай у стены был уже близко к Талиле. Мамору стиснул зубы и одним прыжком оказался между ним и женой. Катана мелькнула в последний миг, отбивая замах, нацеленный в нее. Нападающий застыл на мгновение, и этого было достаточно — Мамору нанес короткий, стремительный удар, сразив его.

Татами обагрились кровью, дыхание Мамору сбилось, но он повернулся к оставшимся врагам. Его глаза горели яростью, сквозь которую все же пробивалась усталость. Но даже в этом состоянии он не собирался отступать. Он будет стоять, пока может. А когда не сможет, то будет, скорее всего, уже мертв.

— Кто вы? — прохрипел он, сжимая катану.

Ответом ему послужило молчание.

Он усмехнулся и поудобнее перехватил рукоять меча. Больше он не намеревался с ними говорить. Они бросились на него уже вдвоем, на время позабыв о Талиле. Но слишком поздно осознали свою ошибку. Слишком недооценили его способность сопротивляться боли, ведь эта ночь для нападения была выбрана неспроста.