Книга Последняя из рода. Скованные судьбой., страница 37 – Виктория Богачева

Кто-то во дворце знал, что происходило за закрытыми дверями в том зале. Кто-то знал, что брат его пытал. Кто-то знал, что Мамору будет слаб. И кто-то подумал, что он не сможет сражаться и потому отправил самураев к нему и Талиле.

Во дворце был шпион. Среди ближайшего круга Императора.

С этим Мамору разберется позже. А пока емупредстояло одолеть тех двоих.

От первого удара он шел, ступив вбок, и нанес ответный. Катана встретила клинок врага, с силой отведя его в сторону. Он резко повернул корпус, со свистом рассек лезвием воздух и уже на излете полоснул нападающего по животу. С коротким вскриком он рухнул, его тело тяжело ударилось об пол. Мамору стоял над ним, тяжело дыша. Клинок в его руке дрожал.

Последний самурай шагнул вперед, чтобы подкрасться к нему со спины. И Талила, застывшая у стены и молчаливо наблюдавшая за поединком, бросилась ему наперерез, сбив с ног. Он попытался откинуть ее в сторону, словно тряпичную куклу, но ее наставники не зря ели свой рис. Она ушла от захвата и вцепилась в него голыми руками, и, наверное, смогла бы одолеть, но подошедший Мамору снес ему голову одним точным ударом.

После этого катана выскользнула из его рук и с глухим стуком упала на татами. Он покачнулся, но устоял. И обернулся за спину: тени в саду рассеялись, словно их никогда не было.

— Зачем ты вмешалась? — с ожесточением спросил он, обращаясь к Талиле.

Та усмехнулась и перекатилась в бок, подальше от мертвого самурая. И подняла дерзкий, непокорный взгляд.

— Чтобы ты ответил на мои вопросы. Я спасла тебе жизнь, и ты передо мной в долгу. Ты не можешь отказаться. Я хочу, чтобы ты расплатился со мной, рассказав правду.

По губам Мамору скользнула усмешка, и Талила мгновенно подобралась, готовясь не то атаковать, не то защищаться. Но она по одному его взгляда могла с уверенностью сказать, что идти у нее на поводу он не намерен.

Он так ничего и не сказал. Подошел, прихрамывая, к одному из валявшихся на татами самураев и краем лезвия, брезгливо поддел пояс куртки. Мамору едва дотронулся до одежды, но этого хватило, чтобы остро наточенная катана разрезала ткань. Талила, поборов злость и раздражение, подошла к мужу, чтобы взглянуть на нападавшего. Она нахмурилась, когда увидела, что его грудь полностью покрыта темными узорами. За ними виднелись лишь несколько островком голой, нетронутой кожи.

Пока она пялилась на одного, Мамору осмотрел оставшихся двоих. Узоры на теле у них были различными, но в остальном все трое были схожи: черная одежда, черные рисунки. И ничего, что позволило бы узнать их имена. Или кто их нанял.

— Я знаю эти узоры, — сказала Талила. — Их набивают в странеСёдзан. Вотчине теней.

— Они приходили за тобой. А еще раньше передали послание. Ты сговорилась с ними, чтобы сбежать?

— Когда бы я смогла с кем-то сговориться, если ты запер меня в этих покоях, как дикое животное и не пускал никуда? — она воинственно вскинула подбородок, но быстро остыла, когда Мамору посмотрел на нее, словно на неразумное, глупое дитя.

— Тебя здесь запер Император, — сказал он ровным голосом, от которого у нее внутри все сжалось. — Как и меня. Я бы увез тебя. Если бы мог.

— Печать?..

— Да, — коротко отрезал он и отвернулся.

Припадая на одну ногу и пытаясь это скрыть, Мамору подошел к кувшину и повязкам, которые чудом оказались нетронутыми во время короткой, яростной схватки. Он плеснул водой в лицо, позволив каплям стечь по шее и обнаженной груди, и позволил себе тяжелый, трудный выдох.