Книга Последняя из рода. Скованные судьбой., страница 47 – Виктория Богачева

Рукоять идеально легла ей в ладонь. Но тяжесть кинжала ощущалась как нечто знакомое и чуждое одновременно.

Сжав кинжал, Талила сидела на коленях, не в силах отвести взгляда от Клятвопреступника. Он спал. Лицо его было расслаблено, глаза закрыты — так, как не бывает у тех, кто всегда готов к битве, всегда настороже. В его сне не было тревоги.

Он лежал на спине, и Талила наблюдала, как его широкая грудь с твердыми, хорошо очерченными мышцами медленно и размеренно вздымается с каждым вдохом. Ее взгляд, неспешно скользя по его телу, задержался на плечах и руках с заметными следами многих сражений.

Талила почувствовала, как ее собственное дыхание замедляется, как тяжесть кинжала в руке становится невыносимой.

Ей пришлось еще крепче сжать рукоять. Она колебалась, хотя сама не могла понять, почему.

— Убей его и станешь свободной, — прошептали тени.

Талила приблизила кинжал к горлу мужа. Мельчайший жест — и все закончится.

Она до хруста стиснула челюсть. Она должна была сделать это.

Тени были правы. Тысячу раз правы.

Но она никак не могла себя заставить.

И в то мгновение Мамору открыл глаза.

Талила вздрогнула и отшатнулась, едва не выронив кинжал. Но он мертвой схваткой стиснул ее запястье и надавил лезвием себе на шею так, что остался тонкий порез, и на белоснежной коже выступила алая кровь.

В тот миг раздался нечеловеческий крик, больше похожий на вопль безумного зверя. Клятвопреступник резко вскочил на ноги, откинув ее в сторону, словно бумажную куклу, схватил катану, которую все это время сжимал под футоном, и бросился из палатки прочь, сорвав полог.

Талила ошеломленно моргала. Тени исчезли, как и темнота, словно их никогда не было. она подумала бы, что ей все привиделось, но совершенно точно еще несколько мгновений назад она сидела подле мужа, приставив лезвие к его горлу, а в ушах у нее набатом билось: убей, убей, убей.

Она подобрала с земли кинжал и выбежала следом за Мамору.

Лагерь стремительно просыпался. Кто-то гудел в рог, а по правую руку от нее образовалось столпотворение. С той же стороны доносился злой голос Клятвопреступника, который раздавал короткие, отрывистые приказы.

Не поколебавшись ни мгновения, Талила бросилась туда.

Первым она увидела Такахиро. У него была ранена рука, но самурай казался довольным. Подле его ног на земле валялся мужчина в темной одежде. До боли напоминавшую ту, которую носили убийцы Сёдзан, проникшие в покои Клятвопреступника во дворце.

Магия теней!

Мамору стоял напротив и брезгливо смотрел на несостоявшегося убийцу. Вокруг него один за другим вырастали хмурые, мрачные воины. Но далеко не все, кто был с ними в отряде. Многие предпочитали держаться чуть поодаль. Они наблюдали за происходящим со стороны, с интересом людей, которым было всё равно, чем это закончится.

— Кто тебя нанял? — спросил Мамору и, повинуясь его кивку, несколько самураев перевернули убийцу на спину.

Талила увидела его лицо. Ничем не примечательное, не выделяющееся из толпы.

Идеальное лицо убийцы.

Сейчас оно было разбито и искривлено гримасой: кажется, Такахиро не пожалел для него ударов.

— Убей меня сразу, — прохрипел тот. — Я ничего тебе не скажу.

Клятвопреступник сощурился. А потом вдруг выцепил ее взглядом из толпы и взмахнул ладонью, и Талила молча подчинилась, подошла к нему.