Книга Последняя из рода. Скованные судьбой., страница 98 – Виктория Богачева

Она по-прежнему чувствовалась усталость: спуск по укрытому снегом хребту дался ей непросто, но, несмотря на это, ее катана серебристой дугой мелькала в воздухе, описывая круги и нанося резкие, точные удары.

У подножья заледеневшего склона воздух вновь пропитался кровью, а резкий звон сталкивающихсяклинков поднимался ввысь, словно рокот далекой грозы. Брызнувшая на снег кровь окрасила его в алый, и вскоре вокруг почти не осталось белого цвета. Все было залито кровью. Повсюду валялись тела. И лишь леденящий ветер, принесший с собой крупные хлопья снега, продолжал завывать также протяжно и гулко.

Талила смахнула выступивший на лбу пот тыльной стороной ладони и огляделась. До подножья горы дошло меньше, чем две трети от числа воинов, которых она насчитала на вершине. Остальных остановил полководец Осака...

Она запрокинула голову, всматриваясь наверх и зная, что ничего там не увидит. Второй отряд, который Мамору отправил за полководцем, должен будет их найти. И она надеялась, что живых вернется больше, чем мертвых.

Что бы ни говорил ей полководец Осака, что бы он ни планировал, он был предан своему господину до последней капли крови. А Мамору нужны такие люди, как он. Они понадобятся ему, если Талила правильно истолковала некоторые слова, прозвучавшие в шатре...

Он больше не был верен своему брату. Он больше не был верен Императору.

Но она так устала. Сил почти не осталось. Хотелось лечь на футон, закрыть глаза и пропасть не меньше недели.

— Вы должны отдохнуть, госпожа, — сказал ей кто-то из самураев. — Мы закончим здесь.

Она смогла лишь кивнуть в ответ. Даже не возразила, не притворилась, что готова остаться. Окинула напоследок взглядом разбросанные по снегу тела и побрела, пошатываясь, в шатер. К своему удивлению, внутри не встретила дядю. Мамору велел увести его к остальным пленным и оставить с ними.

Ей хватило сил почистить снегом руки в жалкой попытке стереть с них кровь и умыть лицо остатками теплой воды. Когда она вошла в шатер, Мамору, едва взглянув на нее, нахмурился.

— Зачем ты ослушалась и влезла в ту битву? Они бы справились без тебя, — сурово выговорил он ей.

Талила тяжело опустилась на футон и пожала плечами.

— Ты не можешь этого знать, — пробормотала она тихо. — Я должна была убедиться, что среди Сёдзан не было мага теней.

— Ты едва не надорвалась, пока бежала по хребту в лагерь, — непреклонно продолжил Мамору. — Ты уже с трудом стояла на ногах, когда показался отряд Хироку. И сейчас... Я запрещаю тебе себя истязать, ты меня слышишь?

Его слова в небольшом шатре прозвучали раскатами грома. Талила широко распахнула глаза.

— Я твой муж, — твердым голосом, словно и не было никакой раны, словно вообще ничего не было, пророкотал Мамору. — И твой господин. Сама выбирай, почему, но ты будешь мне подчиняться.

Она так оторопела и удивилась, что смогла лишь кивнуть.

— Уничтожать себя из-за чувства вины — это недостойно, Талила.

Тут она уже усмехнулась, потому что Мамору, подобно всем мужчинам, ничего не смыслил в чувствах. Он не угадал.

Чувства вины не было.

Было другое.

Но она скорее откусит язык, чем заговорит об этом вслух.

***

Полководца Осаку и входивших в его отряд людей разыскали утром, когда закончился снегопад. Воины Сёдзан спешили, а потому не удостоверились, что убили всех врагов из побеждённого отряда.