Книга Последняя из рода. Скованные судьбой., страница 101 – Виктория Богачева

Он говорил и говорил, захлебываясь своей желчью. Кажется, просьба Талилы задела в Хироку рану, которая давно болела. Сорвала нарыв, давно желавший прорваться, и теперь слова извергались из него подобно лавине.

— Мой брат решил, что он умнее и хитрее всех живущих. Наверное, воображал себя хитрее Богов. Он играл с Императором, чтобы продать тебя подороже. Он играл с твоим мужем, надеясь, что, когда под ним зашатается трон, наш правитель сделается сговорчивее. Он сговорился с Сёдзан, желая посмотреть, сколько они готовы за тебя заплатить... А в итоге...

— В итоге он перехитрил самого себя, — жестко перебила его Талила.

Она уже успокоилась. Чуть пришла в себя и вернула контроль над собственным телом и его реакциями. Сердце продолжало бешено стучать в груди, но она уже могла связно мыслить и говорить. В груди плескалась такая смесь эмоций, что она не могла выделить что-то одно, что захватило ее с головой. Здесь было все. И разочарование, и горечь, и тоска, и обида, и презрение, и злость, и гнев, и даже ненависть...

Она понимала, что была для отца разменной монетой. Всегда понимала. Но к такому не была готова. Никто не был бы на ее месте.

Талила резко мотнула головой.

— Это все? — спросила тихо, но спокойно, тщательно контролируя каждую букву.

— А тебе мало? — старик выгнул бровь, чуть откинулся назад и расхохотался. — Если тебе будет легче, племянница, я никогда не хотел тебя никому продать.

— Да, — она кивнула, почувствовав, как одеревенела шея. — Ты просто хотел меня убить.

Талила нашла Мамору неподалеку от шатра, в котором находились раненые. Он как раз выходил из него, и невольно Талила отметила,что муж выглядел намного лучше, даже по сравнению с предыдущим днем. Он поправится уже совсем скоро. Всегда поправлялся.

И тогда им придется решать.

Она впилась в него взглядом и не отводила его, пока Мамору, почувствовав, не повернулся к ней.

— Нам нужно поговорить... — одними губами прошептала Талила.

Он нахмурился, потому что ее сосредоточенное, напряженное лицо не предвещало ничего хорошего. Затем обернулся на Такахиро, который всюду его сопровождал.

— Ступайте, — сказал он, имея в виду всех самураев, что сопровождали его повсюду. — Я присоединюсь к вам позже.

Такахиро хотел что-то сказать, но затем заметил замершую в отдалении Талилу и передумал. С поклоном он отошел от своего господина, и Мамору остался один. Что-то было не так. Он чувствовал напряжение даже в воздухе.

Неспешно она подошла к нему, все сильнее и сильнее кутаясь в свой плащ, хотя снег давно перестал идти, и сегодня выдался один из самых теплых дней за все время, как погода резко переменилась.

— Я поговорила с дядей, — сказала Талила, остановившись рядом с ним. — Он рассказал мне о пророчестве.

Мамору раздраженно выдохнул. Может, стоило казнить Хироку еще накануне?

— Ты знал о нем? — она подняла на него свои нестерпимо пронзительные, требовательные глаза.

Конечно, он знал.

Мамору кивнул. С изумлением он осознал, что чувствует... вину. За то, что не сказал, хотя не должен был. И они едва ли говорили друг с другом во дворце. Она ненавидела его и мечтала уничтожить при первой же возможности. А он... он пытался выжить, балансируя на очень тонкой грани. И сохранить ее жизнь.

— Меня никогда не трогало это пророчество. Ни оно, ни многие другие, — глухо сказал он, когда устал вслушиваться в повисшую между ними тишину.