Книга Яромира. Украденная княжна, страница 147 – Виктория Богачева

Ярослав слушал. Слушал и кивал, но сделать решил по-своему. И нынче объявил в гриднице княжескую волю: в тереме посадником останется десятник Горазд. Сам князь с ма́лой дружиной да верным Стемидом отправится в место, которое указал Харальд Суровый — забрать дочку.

Воеводы Буривой и Будимир вместе с Чеславой поведут войско вглубь ладожских земель и встретятся там с гридью князя Желана Некрасовича. А после — с Ярославом и викингами, которых посулил привести за собой Харальд Суровый.

И единой ратью пойдут они на Рюрика.

— Гладко стелешь да спать будет жестко, князь, — смотря ему прямо в глаза, вскинулся отчаявшийся Стемид, который устал себя сдерживать да глядеть, как Ярослав собственными руками толкал себя к верной погибели.

Вестимо, князь устал. Пуще всего — сдерживать свой гнев устал, потому как всем несогласным рты заткнуть он не мог. А их нынче было слишком много.

Так глубоко погрузился он в невеселые, смурные думы, что потерял счет времени. Опомнился, лишь когда услышал тихие шаги в сенях и узнал по ним Звениславу.

— Полуночничаешь из-за меня, — Ярослав накрыл руку жены на столе ладонью и вздохнул.

Потянул от горла воротник рубахи, который мешал дышать. Богатый княжеский плащ-корзно давно уж валялся на скамье. Он сбросил его в самый разгар громких, бурных перебранок между старшей гридью.

Звенислава с затаенной тревогой наблюдала за мужем. Прямо у нее на глазах еще хлеще заострялись суровые черты; и меж бровями появлялись новые заломы.

— Тяжко мне, Звениславушка…

Она громко всхлипнула и поспешно зажала рот обеими руками. Впервые за долгие, долгие зимы Ярослав ей — ей! — пожалился, и это напугало ее сильнее всего. Сердце разрывалось от тоски и боли за мужа. Она бы сделала, что угодно, чтобы ему стало хоть самую малость легче, но знала, что ничем не может ему подсобить. Он князь, и его ноша тяжела.

Но как же ей хотелось раскрыть руки и обнять его, как она обнимала их детей, спрятать и заслонить собой… Она бы птицей бросилась на его врагов, вцепилась бы в лица когтями и клювом… Порой княгиня завидовала воительнице Чеславе, которая сопровождала князя в походах и могла заслонить собой от чужого меча.

Звениславасама не заметила, как по щекам потекли крупные, беззвучные слезы. Лишь когда Ярослав протянул руку, чтобы смахнуть их, почувствовала и поспешно растерла ладонями лицо.

— Ну, что же ты… — ласково укорил Ярослав, а через мгновение поднял жену на руки и усадил себе на колени.

Стыд и позор, коли кто увидит, но едва ли нашелся бы смельчак, рискнувший потревожить покой князя в гриднице.

— Теперь и тебя огорчил, — он мрачно усмехнулся, поглаживая Звениславу по спине. Ладони покалывало от непривычного отсутствия волос, что были заплетены в две косы и убраны под просто убрус.

Звенислава тихо, задушено всхлипнула. И она еще намеревалась оборонять мужа и собой заслонять!.. А заместо этого разревелась, словно дитя, и нынче уже Ярослав ее утешал.

— Я слышала, что болтают в тереме… Твои воеводы говорят тебе не ехать туда. Что это ловушка.

— Крутояр рассказал? — еще сильнее помрачнел князь.

— Да нет, что ты! — Звенислава поспешно мотнула головой, не желая выдавать сына. — Он сказал, что ты его из гридницы взашей вытолкал и что допоздна вы засиделись.

Она провела пальцами по шраму на шее мужа, что выглядывал из широкого ворота рубахи, и подавила вздох.