Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 119 – Элина Птицына

…Каждодневным мучением: Адин виноватый, какой-то заискивающий, взгляд снизу вверх преследовал его. Он помнил раздражение, которое вызывал у него этот взгляд раньше и теперь готов был себя убить.

Почему, почему ему не вспоминается то время, когда Ада во всем великолепии своей нестандартной красоты входила в столичные залы и публика почтительно замирала? А он — сын — страшно гордился. Но перед глазами всегда вставало полуиспуганное лицо совсем другой, кажется, женщины — той, что вынула ему сердце и растерзала душу своим уходом в Вечность.

Не было ни той, ни другой — была просто одна Ада. Его мама.

Но понимание пришло слишком поздно. Когда она была жива, он почти ненавидел ее.

…

— Матушка, что ж вы прогоняете горничных? Я уезжаю в службу, а Вам надо помыться и…

— Сынок! Сынок, наклонись, я скажу, — мирно шепчет она и, когда он склоняется, неожиданно крепко вцепляется в лацканы. — Не ходи на склады, сынок, не ходи!

— Конечно, нет, я не хожу на склады. Я работаю совсем в другом месте. Матушка, я сейчас позову горничную, — но Ада не дает договорить.

— Ты не понимаешь! — взвизгивает она. — Вода! Там вода! Всюду Вода! Не ходи на склады!

Успокоить ее удавалось не сразу даже душевнику. Юнг же, отодрав от себя иссохшие, но крепкие руки, попросту сбегал. Вслед ему душераздирающе кричала Ада: «Сы-ы-ы-н! Сы-ы-нок! Не ходи!»

Что ему стоило остаться с Адой, обнять ее, послушать ее бормотание? Успокоить?

Но от материнского сумасшествия он прикрывался работой, как щитом.

Работа ему и осталась, ведь матушки больше нет.

И никогда не будет.

…

С некоторым усилием Стив заставил себя сосредоточиться, слушая Ганга.

— Я тоже вспоминал вас. Мне пригодились ваши уроки. Не зря говорят, что иштанцы — лучшие матросы. Не знай я языка, не представляю как бы поладил со своей первой командой, — улыбка у Винтеррайдера прежняя. Он уже в детстве мог обезоружить любого своим обаянием.

— Получается, ты отроком учил его языку? — обратился князь к Стивену.

— Учила матушка. Мы скорее просто общались, но — да — только на иштанском. Таким было условие нашего взаимного обучения. Однако, в доме Третьего герцога я брал уроки рукопашного боя, фехтования, танцев и литературы, — пояснил он патрону.

— А в доме Юнгов у меня была математика, точные науки и язык. Учила сама достопочтенная Ада Юнг, — подхватил Ганг.

— Да, благодаря достопочтенной Аде многое изменилось в нашем мире, — задумчиво протянул Стойгнев.

…

Когда старина Юнг привез юную невесту в Империю, сам князь на свет еще не появился, но знал, что такая рядовая вещь как женитьба не очень богатого и родовитого иностранца, пусть и верно служившего трону, мало чье внимание привлекла. Кто мог подумать, что любимое развлечение невесты Юнга решать математические уравнения, отнюдь не простые!

В Империи вполне благосклонно смотрели на желания женщин получить университетское образование, главное, чтоб не возражали их отцы или опекуны, ну и мужья, конечно же. Далеко не все из них такое разрешение давали. Из десяти девиц, мечтающих об Имперском университете, хорошо, если одной-двум удавалось уговорить родных. Куда чаще среди студенток мелькали юные иностранки, через замужество с каким-нибудь имперцем, получавшие доступ к вступительным экзаменам, а за ними — если проходили — и к самому обучению.