Онлайн книга «Осколки на снегу. Игра на выживание»
|
Вздохнув, Лиза вышла на улицу. Дядя Саша топтался возле водительской кабины. — Дядя Саша, что такое было сегодня утром? — Лиза очень старалась выглядеть легкомысленной,даже… глупой. Скорее всего, этот разговор дяде Саше придется пересказывать… Кому? — Новые правила, барышня… — Ой, а что в Правлении боятся войны? — Госпожица с тобой! Нет, говорят, дисциплина хромает у нас. Ваш батюшка распустил людей-то, — старик осекся, смущенно кашлянул. — А сам что думаешь? — Я — маленький человек, барышня, живу просто, жалование получаю за то, что самохуд вожу. Начальство думает, не я… — Ну, доброй дороги завтра, дядя Саша, — кивнула Лиза. — А не со мной разве? — он снова заволновался, и девушка покачала головой: — Со сменщиком твоим вернусь, дядя Саша, или тебе в Правлении именно про меня что-то говорили? Что ты так переживаешь? аль приглянулась я кому из новых и Машеньку твою сватать засылают? — Нет. Конечно, вы любому понравитесь, но нет, не было такого. Ох, барышня Лиза, слышала бы меня Машенька, убила бы, — засмеялся старик. — Там у нее вечно — с подходцем. А я сейчас все ее установки нарушил. — Я ей не скажу, — заговорщически шепнула Лиза. Старик рассмеялся: — А в правлении все про дисциплину говорили, про мужиков, мол, работать больше будут, больше заработок… нечего ездить туда-сюда… А я всегда волнуюсь, когда инструкции меняются, — старик развел руками. Лиза ободряюще улыбнулась в ответ. Наверное, хорошо, что она не покидала дом, не мозолила глаза новому начальнику Шахты или его приверженцам… А то бы так и осталась в Полунощи — пленницей зимы и злой человеческой воли. И интуиция, которая вопила, что уезжать надо незаметно, была не так уж и не права. Однако, каковы новые правила… А маменька, помнится со всем своим народническим пылом утверждала, что свобода для народа — главная ценность. Ошибалась… Народ, похоже, даже не морщится. Ноги сами понесли девушку в буфет объединенного вокзала. Кинув равнодушный взгляд на выставку, Лиза прогулялась вдоль длинной витрины и вышла во вторую дверь, на перрон для дирижаблей. И ведь не поймешь от чего тошнит больше: от вида еды на выставке или от ценников, нарисованных углем на доске. На платформе для дирижаблей стояла тишина: неповоротливые брюхатые машины уходили от шеста пристани рано утром, а самохуд пришел в четвертом часу дня, и сейчас здесь никого не было, только ветер гонял желтые листья, то собирая их в тугую спираль, то рассыпая по платформе.Для вида Лиза подошла к расписанию дирижаблей — такой билет был ей не по карману, но коль зашла на платформу, надо выглядеть максимально достоверно. Вокзальный люд приметлив к деньгам и к слабостям. А сейчас ничье внимание не нужно. Просто пассажирка: пришла — ушла. Невидяще глядя в одну точку, Лиза на пару минут задержалась у расписания и мазнув взглядом по тумбе с газетами, шагнула в сторону дверей… Что это? Медленно, как во сне, боясь поверить, Лиза повернулась к афишной колоде — ближе, еще ближе, так, что от запаха типографской краски перехватило горло — и уперлась взглядом прямо туда, где на желтом листке плясали черные буквы: «Хранитель Севера мертв!» ____ *Пайба — корзинка с крышкой и лямками, ее носят как рюкзак за спиной. Пайбу могут сделать из бересты, а могут и из тонких шкур. Ее используют для переноски грибов, ягод, кедровых шишек, реже — сухой соленой рыбы. |