Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 19 – Элина Птицына

Холодный Камень — цепь гор, опоясывающая Добрые Земли по их Северному краю. Словно сама природа предупреждает своих детей: не ходите туда.

Из дневника путешественника Изольда Карловича Мора

Вольный город Межреченск гораздо древнее крепости Винтеррайдеров. Поселение существовало еще тогда, когда про баронов никто и слыхом не слыхивал. В основном в Межреченске, которое тогда было деревней, обнесенной тыном, селились беглые холопы, владеющие каким-либо мастерством. Князья из различных уделов предпочитали туда не ходить ни за данью, ни за холопьим обыском: сбежавший считался потерянным имуществом. В те времена эти земли находились под патронатом Ледяных Лордов.

Из справки-донесения, писанной для Его Императорского Величества Михаила

Покинув Присутствие, барон Винтеррайдер направился в собственный дом, который он купил в столице еще во временя узурпаторские. Дом барон не покидал ни в тот день, ни на следующий, и никто к нему не приходил. Вечером того же дня из ремонтных мастерских Машарова вернулась машина представительского класса, на которой барон обычно совершает выезды. Что за нужда случилась у барона и какая поломка была устранена мастерами в настоящее время выясняется. Утром следующего дня Филипп Лер, эконом барона, передал телефонограмму в Присутствие, в которой сообщил, что барон болен. Врача не вызывали, так как у барона живет некто Альберт Бертрам, считающийся личным врачом. Известно, что Бертрам — старый компаньон барона и имеет доли в его предприятиях. Бертрам два раза покидал дом: самолично ходил в аптеку, которая расположена тут же, на улице, через пару кварталов. Там он покупал простудные порошки.

Из донесения агента 8-го отделения службы безопасности Империи

Ганг никогда не считал себя хорошим водителем, но ещё меньше любил доверять руль кому бы то ни было. А потому на машине, которую в простонародье называли «жестянкой Мэг», отправился один.

Эти дешевые машины сотнями тысяч бегали по дорогам Империи и только самому отбитому бандиту пришло бы в голову покушаться на такой транспорт, ну, разве только от отчаяния. Ломались жестянки быстрее, чем ездили, хоть и разгонялись хорошо. Зато тормозили плохо. Народ не долго думал: второе название у «Мэг» было весьма откровенным — смертянка. Но беднота на них все равноездила.

— Не увлекайся, — скучно сказал Берти. — Хотя бы в селениях делай вид, что твоя «Мэгги», такая же, как все остальные.

Ганг фыркнул. Судейский бы нынче его не узнал в том мещанине, который стоял возле жестянки. Мещанин высморкался в руку. Берти закатил глаза.

— Очень …естественно, — проборматал он.

— А тось, — пробасил мещанин и ехидно прищурился.

— Боже, благослови эту землю, — благословение от Берти всегда выглядело как проклятье.

Помолчали.

Хороший начинался день. Над столицей — ясное небо. Клены зеленеют, солнце ласково золотит их верхушки. Какая-то птаха захлебывается от радости: фью-фью-фью… Фьють!

— Ганг, — начал Берти.

— Я нынче Иван Петрович, кстати, благодаря тебе! И не веди себя как нянька с недорослем, которого первый раз из дому выпускают. Ты — начальник службы безопасности, а не — прости-Госпожица…, — договорить ему не дали.

— Я понятия не имею, что ждать от этих людей, — вспылил Берти. — Я не понимаю, что происходит! Я тут все спалю в этой стране, и дело с концом!